весь день сплю, а ночью ухожу из дома, никто ничего не сказал мне в лицо.
Меня до смешного угнетала необходимость возиться с привезенными вещами. Мы так спешили убраться из Термитвилля, что я побросала все свое барахло в коробки почти не глядя. Но когда позже я стала их разбирать, то была вынуждена осмотреть тот хлам, который скопился за много лет.
Одежда, обувь и косметика не представляли большой проблемы, хотя сейчас я была так бледна, что носила главным образом грим. Но книги – другое дело.
В моей комнате имелись огромные встроенные книжные шкафы, и, разбирая коробки и откладывая в сторону книги, я поняла, что пропасть между моей старой жизнью и новой сделалась огромной, хотя я сама ее раньше не замечала. В это сумасшедшее лето у меня даже не было времени, чтобы перечитать хотя бы одну из моих любимых книг. И теперь уже никогда не будет.
Говоря о любимых книгах, я, конечно, имею в виду серию «Маленький дом», все работы Пэта Конроя, эротику Эммы Холли и коллекцию моих кулинарных рецептов – теперь они были мне бесполезны. Хуже, чем бесполезны... от них меня начинало тошнить.
Я любила «Пляжную музыку» и «Принца приливов и отливов», потому что Пэт Конрой умел писать не просто гениально; у него была душа гурмана. Он даже томатный сандвич мог описать так, что это вызывало оргазм. Но дни, когда я ела томатные сандвичи, давно прошли.
Сколько раз я убегала с книгой в свою комнату, чтобы не встречаться с мачехой. Сколько раз покупала сборники кулинарных рецептов, потому что от чудесных цветных иллюстраций у меня буквально текли слюнки. Но теперь с этим покончено. Том, Люк, Саванна, Данте, Марк, Уилл и Великий Сантини – все они потеряны для меня. Не говоря уж о «Большой американской кулинарной книге», «Босоногих вечерах Контессы» и всех романов Сьюзан Бранч.
Я отложила их в сторону обложкой вниз, чтобы не видеть заглавий. Обычно я бывала слишком занята, чтобы переживать по поводу своей смерти, но сегодня дело обстояло иначе.
Впервые я увидела малышку, когда пылесосила изнутри свой двухсотлетний стенной шкаф, пахнущий старым деревом и мертвой молью. Слава Богу, мне не нужно было дышать.
С саквояжем в руке я выползла на коленях наружу и едва не столкнулась с ней головами. Она свернулась клубочком в кресле возле камина – одном из четырнадцати. Я имею в виду камины, а не кресла. Сколько в зоне было кресел, я понятия не имела. Она наблюдала за мной, и я так вздрогнула от неожиданности, что чуть не выронила пылесос.
– Ах! – вскричала я. – Я не слышала, как ты вошла.
– Моя мама говорит, что я очень тихая, – ответила она.
– Ты и представить себе не можешь, какая это тяжелая работа – подсматривать за мной. Хотя сейчас этим занимаются, кажется, все, кому не лень, – пробормотала я. – Значит, твои родители здесь работают?
– Моя мама раньше работала.
– Раньше? В таком случае, что...
– Мне нравятся ваши волосы.
– Спасибо. – Я провела рукой по своим светлым прядям и постаралась не возгордиться. Даже после смерти я все-таки сохранила их. – Мне твои волосы тоже нравятся.
Она казалась самым привлекательным существом, которое я когда-либо видела. У нее было личико голубки, с большими синими глазами и брызгами веснушек на носу. Ее светлые кудрявые волосы стягивал бант под цвет глаз, а на ногах красовались полосатые брючки, завернутые до колен, браслеты на щиколотках и туфли с цветными застежками.
Я придвинулась ближе, чтобы получше разглядеть ее обувь.
– Разве тебе не скучно слоняться по большому дому? – спросила я. – Где твоя мама?
– Сейчас здесь хорошо, – ответила она, слегка задумавшись над моим вопросом. – Я люблю, когда здесь живут люди.
– Ну, тогда тебе точно здесь понравится. Моя подруга Джессика наняла целую армию прислуги. Скажи, солнышко, откуда у тебя такие туфли?
– Мне их купила мама.
– Где?
– В обувном магазине. Надо же.
– Они просто прелесть, – искренне призналась я. – Меня зовут Бетси.
– А меня Мари. Спасибо за то, что вы со мной разговариваете.
– Эй, я здесь просто живу, я не богатая зазнайка, к которым ты, возможно, привыкла. Э... ты не знаешь, как отсюда пройти на кухню?
Мари усмехнулась, обнажив передние зубы с зазором между ними.
– Конечно. Я знаю все короткие пути. Между кухней и второй столовой есть потайная пещера!
– Второй столовой? Нет, ничего. Продолжай, Мари. Мне надо выпить чаю, прежде чем я сделаю что- нибудь, о чем кто-нибудь пожалеет.
Я собиралась взять ее за руку, как вдруг раздались тяжелые шаги и в комнату ворвалась Джессика. Размахивая телефоном.
– Ты должна ехать в «Маркетт» – Тина попала в беду, – выдохнула она, падая на мою неубранную постель. – Черт побери! Здесь, наверное, тысяча ступенек.
– Тебе ли жаловаться на то, какой это большой дом! Что ты говоришь? Тина в беде?
