Бессмертная и безработная

Он говорил с такой нежностью, что я заплакала еще сильнее.

– Элизабет, почему ты всегда пахнешь земляникой? Резкая перемена темы оборвала мои рыдания.

– Это мой шампунь.

– Он просто восхитителен.

– И кроме того, Джессика швырнула в меня клубникой. Она вытащила ее из коктейля, который пила на вечеринке, и ягоды застряли в моем бюстгальтере, а у меня не было времени переодеться до вашего приезда. Я хочу сказать, что клубнику я вынула, но остался сок и косточки.

– Ну, это тоже... по-своему восхитительно. – Я чувствовала, как его грудь сотрясается от сдерживаемого смеха.

Я отстранилась и хлопнула его по плечу.

– Это не смешно, Синклер. У меня сейчас кризис.

– Да, я начинаю узнавать признаки.

– Понимаешь, у меня был план. Я хочу сказать, что я никогда не смогу иметь детей. Поэтому я подумала, что могла бы позаботиться о Мари. И я привыкла все время видеть ее рядом. Она ведь всегда была рядом.

– Да, это, наверное, тебя ужасно раздражало.

– Нет, это... я считала, что это хорошо. Я имею в виду, что я преодолела страх перед привидением. А теперь я никогда... никогда ее больше не увижу. – От этой мысли я снова разрыдалась. – Это было для меня единственной возможностью завести ребенка, а теперь мне кажется, что здесь убили не Мари, а кого-то другого, и его призрак бродит по дому!

– Элизабет, ты же знаешь, что это неправда.

– Какая ужасная неделя!

– Да, бедняжка, это было трудное время для тебя.

– Да, и кто-то охотится за мной, и этот дом слишком велик, и другие вампиры ненавидят меня, и я собираюсь раздавить Джона как клопа, если он не оставит меня в покое. Кроме того, я могу видеть мертвецов и подозреваю, что садовник тоже привидение. Вдобавок мачеха беременна моим сводным братом или сестрой.

Он пристально посмотрел мне в глаза.

– Пока я с тобой, никто не посмеет причинить тебе боль, – решительно заявил он, а потом вдруг переспросил: – Кто, ты сказала, беременна?

– Не важно. Знаешь, – фыркнула я, – ты можешь быть очень милым, когда не врываешься без стука в мою спальню.

– Я как раз собирался извиниться, – поддразнил он меня. – И еще я не поблагодарил тебя за спасение моей жизни.

– Что? Когда?

– Когда кто-то из «воинов» брызнул в меня святой водой. Ты тогда заслонила меня и вся вымокла. Помнишь?

– А, вот ты о чем. Ну, это было нетрудно. Я знала, что святая вода мне не навредит. Кроме того, я не хотела, чтобы что-нибудь случилось с твоим красивым лицом.

– Умница. – Он погладил меня по щеке, и я вновь заметила, как черны и бездонны его глаза. Встретиться с ним взглядом было все равно что смотреть в ночное небо.

Когда он наклонился и коснулся моей нижней губы, я схватила его за лацканы пиджака и ответила на поцелуй. От него очень приятно пахло – накрахмаленным хлопком и его собственным тайным ароматом. Я же пахла раздавленной клубникой. Но ему это, кажется, тоже нравилось. Его язык был у меня во рту, и я ничуть не возражала.

– Боюсь, что теперь ты прикажешь мне уйти, – пробормотал он, оторвавшись от моих губ и слегка покусывая мою шею. Это заставило меня задрожать и прильнуть к нему.

– Да, мне следует это сделать. Я хочу сказать, это просто ужасно.

– Что, дорогая?

– То, что завтра я снова буду зла на тебя. Ужасно, если ты останешься здесь на ночь.

Он рассмеялся. Он редко смеялся, и каждый раз это казалось таким же странным, как спелый апельсин в почтовом ящике.

– Я все же рискну. – Он сбросил пиджак.

Я отступила назад, наблюдая, как он раздевается. Одежда слетала с него с удивительной быстротой. Боже, каким красивым было его тело. Сын фермера, Синклер находился в отличной форме, когда умер. Его плечи были такими широкими, что ему приходилось шить костюмы на заказ, а на руках играли бицепсы. Я откровенно любовалась его грудью, слегка поросшей черными волосами, тонкой талией, мускулистыми ногами.

– Это ведь ничего не значит, правда? – спросила я, хотя внезапно мне сделалось трудно говорить... мой язык словно стал слишком большим для рта. – Нет ли еще одного отрывка в «Книге Мертвых», который ты забыл упомянуть? Станешь ли ты навеки суперкоролем, если мы опять переспим?

– Нет. – Он повернулся и расстегнул мое платье, тыкаясь губами мне в шею. – Ты ведь... э... не собираешься все время болтать, а?

Я резко повернулась к нему. Платье упало к моим ногам шелковым водопадом, и я увидела, как его глаза