стоит продолжать эти игры. Все-таки ты не становишься моложе. Знаешь, если есть кто-то, кто тебя любит, надо держаться за него. Я это только сейчас поняла.
— Ты любишь меня, Сэмми, — загремел у нее в ухе львиный рык. — Я — единственный, кого ты любишь! Меня, а не какое-то ничтожество, которое только что встретила. Беби, я тебя знаю. Ты честолюбивая, хорошенькая, в тебе есть изюминка — все. Но ты еще ребенок. Рядом с тобой должен быть сильный мужчина, который поможет тебе достичь того, чего ты хочешь. Господи, мне что, сесть в самолет и прилететь за тобой в этот чертов Лондон?
Она посмотрела туда, где Чип, стоя в дверях, прислушивался к их разговору. Джек Сторм не представляет себе, во что рискует ввязаться, если собирается запросто отобрать ее у инспектора Кристофера Чизуика.
— Послушай, — тихо сказала она. — Я не люблю тебя, Джек, прости. И я больше не ребенок. Я даже не Сэм Ларедо. Думаю, все это сотворил со мной Париж. И знаешь, Джек… — Она колебалась. — То, что творится в Париже вокруг Джексона Сторма, — великолепный шанс. Воспользуйся шумихой. Корпорация может немало сделать в высокой моде. Думаю, тебе следует прочесть мои предложения, когда будет время.
— Ты просто очень устала и подавлена, Сэмми! — Джек Сторм по-настоящему кричал на нее. — Ты не сделаешь этого сумасшедшего шага! Ты не бросишь все, что я тебе предлагаю! Послушай, ты встретила какого-то парня, когда тебе было плохо…
— Он не просто парень! — завопила Сэмми. Она повернулась к Чипу, все еще стоящему в дверях, потому что хотела, чтобы он видел ее лицо. — Джек, тебе, может, трудно поверить, но я собираюсь стать женой самого замечательного мужчины, которого встречала в своей жизни. Он всего-навсего полицейский, но он способен дать мне все, о чем я мечтаю. И я очень его люблю!
Она не стала дожидаться ответа Сторма, повесила трубку, встала и медленно пошла через всю комнату.
Прямо в крепкие объятия Чипа.
Отель «Каннот» оказался маленьким и на первый взгляд без особых претензий. Вокруг раскинулся симпатичный небольшой парк, где так приятно было прогуляться. Портье приветствовал Чипа как старого знакомого.
Хорошо, размышляла Сэм, наблюдая, как Чип расплачивается с водителем такси, отель очень похож на место, которое может довольно часто посещать полицейский из Скотланд-Ярда: небольшой, консервативного вида и, должно быть, не слишком дорогой. Входя в темный, обшитый деревянными панелями вестибюль, она следила за Чипом влюбленными глазами. На нем был темно-синий костюм, белоснежная рубашка и привычный галстук в серо-голубую полоску. Несмотря на все усилия, Чипу так и не удалось пригладить непослушные кудри. Суровое, решительное лицо — само совершенство. «И этот мужчина принадлежит мне», — с гордостью думала Саманта.
В дверях ресторана она несколько изменила свое мнение. «Каннот» вполне мог оказаться и весьма дорогим заведением, решила она, разглядывая панели из темного дерева, старинные канделябры, толстый, дорогой ковер. Метрдотель, высокий седовласый человек с внешностью президента солидного банка, тоже знал Чипа.
— Давно мы вас не видели, милорд.
Чип крепко ухватил Сэм за локоть.
— Я уезжал из Лондона, Лоуренс. — Он вдруг заторопился. — Посади нас где обычно, если можно.
Саманта удивленно осмотрелась и обнаружила, что в зале полно прекрасно одетой публики. На столах стояли весьма дорогие блюда. Ресторан отеля «Каннот» оказался очень тихим местом, похожим, как ей показалось, на весьма дорогой, чисто английский клуб. Чип так быстро проследовал за Лоуренсом, что она почти не успела рассмотреть окружающих.
Их столик оказался рядом с окном, выходящим на чудесный, окруженный стеной сад.
— Леди Констанс была у нас в среду, — сообщил мэтр, предлагая Чипу переплетенное в тисненую кожу меню. — Она очень ждала вашего возвращения в Лондон, ваша милость.
Саманта даже представить себе не могла, что у Чипа есть знакомые, к которым следует обращаться «леди», но она уже давно поняла, что пока не знает о нем многого. Например, они поселились в прекрасной квартире, обставленной старинной, наверное века восемнадцатого, мебелью. Дом расположен в фешенебельном районе Лондона, чего никак не может позволить себе человек, живущий на зарплату полицейского инспектора. Когда Саманта поинтересовалась, Чип объяснил, что квартира принадлежит одной корпорации и, когда он бывает в городе, его друг позволяет ему пользоваться ей.
— Попробуй морской язык по-дуврски, — посоветовал Чип, заглядывая в меню. — Обычно его готовят замечательно.
— Кто такая леди Констанс? — шепотом поинтересовалась Сэм.
Книжка меню медленно опустилась, и Сэмми увидела лицо Чипа: знакомый, ничего не выражающий, загадочный взгляд. Перед ней вновь сидел инспектор Кристофер Чизуик, властный и немного суровый.
— Саманта, хочу тебя предупредить: в «Канноте» ты ни в коем случае не должна повышать голос. Это не Париж и не Дикий Запад. К тому же я голоден и хочу пообедать. Попробуй ассорти из жареного мяса.
— Но я и не думала повышать голос, — удивилась Сэмми. Она снова осмотрела элегантный обеденный зал и порадовалась, что надела довольно нарядную блузу из бежевого шелка и подходящую к ней юбку в складку, а из украшений — нитку искусственного жемчуга. — Я лучше съем морской язык по-дуврски. И если леди Констанс — твоя старая подружка, мне нет никакого дела до твоего прошлого. Я люблю тебя, мы собираемся пожениться… — Сэмми вдруг задумалась. — Она ведь не стриптизерша, я надеюсь?
— Саманта, — голос мужчины напротив прозвучал довольно сердито, — она никакая не стриптизерша А если ты будешь продолжать кричать, я заткну тебе рот вот этой салфеткой. Понятно?
— Во-первых, я не кричу. — Сэмми начало удивлять происходящее, потому что она обнаружила, как у него на скулах заходили желваки. — Во-вторых, если ты только попытаешься сделать что-нибудь с этой салфеткой, то пожалеешь об этом, поверь. — Она упрямо выпятила нижнюю губу. — У меня четверо братьев, и я прекрасно владею левой.
— Я люблю тебя, Саманта. Ради всего святого, постарайся об этом помнить. — Чип снова поднял меню и сказал, прикрываясь им: — Правильным было обращение «милорд», а не «ваша милость». «Ваша милость» — мой троюродный брат. Лоуренс что-то на минуточку забылся.
— Боже, так есть еще и какая-то «милость»? — Сэмми закрыла глаза.
Воцарилось молчание. Затем Чип в очередной раз опустил меню, и она поймала на себе странный, почти умоляющий взгляд обычно таких самоуверенных черных глаз. Он несколько минут смотрел на нее, потом глубоко вдохнул и тихим голосом произнес:
— Дорогая, мое полное имя Перси Чарльз Кристофер Эдвард Джордж. А титулы — граф Брейсгедл, виконт Варрингтон, барон де Клэр. Семейству моей матери принадлежит манчестерская нитяная фабрика «Дозьер». А сама она — леди Констанс Чизуик, вдовствующая графиня Марль.
Сэмми сидела и смотрела на него, склонив голову набок, солнечные лучи играли в ее светлых волосах.
— Но ты ведь коп, — пробормотала она, пытаясь осознать только что услышанное. — Кто такой Перси Чарльз Кристо… Твою маму, — сказала она уже громче, — зовут леди Констанс?
Он еще крепче сжал челюсти.
— У меня не было времени объяснить тебе все утром. К тому же я знал, что этот чертов американец воспользуется телефоном, который ему дали в Интерполе. Я хотел подождать.
— Ты хотел подождать? — До нее все еще не доходил смысл сказанного. — Ты хотел подождать и посмотреть, понравятся ли мне все эти имена — всякие там графы и бароны?
— Это титулы, — процедил Чип сквозь зубы. — Не зовут же меня Граф, я просто английский граф! И виконт, и барон. — Заметив, как изменилось выражение ее лица, Чип быстро проговорил: — Тебе понравится мама. Мы сегодня же поедем в Суррей к ней на чай. Она наполовину американка. Ее мать…
Сэмми смотрела на него широко открытыми, совершенно обезумевшими глазами, пальцы ее намертво вцепились в стол.
— Минуточку! — воскликнула она. — Но ведь граф означает и лорд, правильно? Ты хочешь сказать, что
