Камилла достала экземпляр договора и большой конверт с прочими документами, подготовленными ею заранее. Она улыбнулась.
– Нет необходимости говорить тебе, что это моя третья продажа. Но пусть тебя утешает то, что все мое время я буду уделять тебе.
– Что ж, сделка, похоже, неплохая.
Щеки Камиллы вспыхнули.
– Мне нужно кое-что подготовить. Кстати, как быстро ты рассчитываешь продать квартиру?
– Гмм… О сроках договоримся. Почему бы нам не обойти здесь все, потом фотограф займется съемкой, а мы – всеми этими бумагами.
– Адам, так ты точно решил поручить мне продать пентхаус? Разве тебе не следовало бы сначала узнать, насколько хорошо я способна работать с покупателями?
– Почему-то у меня такое ощущение, что мне нужно подписать договор с тобой прежде, чем я узнаю об этой твоей способности. Как бы там ни было, считай, что он уже подписан. Джентльменское соглашение.
– Соглашение между джентльменом и леди, – уточнила Камилла, скрепляя его рукопожатием.
Адам подвел ее к огромному окну.
– Вид неплохой. Но еще лучший вид открывается оттуда. – Он указал на второй этаж, где, вероятно, находилась спальня.
– Хотелось бы взглянуть, – быстро произнесла Камилла.
Они стали подниматься по винтовой лестнице. Адам шел первым. Он был прав, говоря о прекрасном виде, открывающемся из спальни, особенно с кровати. Сейчас они находились над крышами близлежащих зданий. Но много больше, чем панорама за окном, Камиллу интересовало убранство комнаты, носящее отпечаток личности хозяина. Кровать была огромной. А над ней висели… ее пейзажи. В этом не могло быть сомнений. Она удивленно взглянула на Адама.
Тот кивнул в ответ.
– Так уж оказалось, что я давний твой поклонник, – улыбнулся он. – Я не мог позволить, чтобы твои картины попали в другие руки.
– Тогда почему ты купил их под чужим именем?
– Рей Паркинс – мой близкий друг. Он приобрел их по моей просьбе.
Чтобы скрыть волнение, Камилла подошла к кровати и сделала вид, будто разглядывает пейзажи.
– Они очень хорошо смотрятся именно здесь, – заметила она, немного успокоившись.
Да и сама спальня благодаря своей элегантной простоте выглядела на редкость красивой… Как и ее хозяин.
Адам стоял в изножье кровати. Камилла у ее изголовья. Лишь кровать разделяла их. Разделяла?..
– Как приятно слышать это.
– Правда?
Молодая женщина напряженно вслушивалась в то, что подсказывало ей тело. Адам тоже молчал, весь во власти охвативших его переживаний.
– Иди сюда, – наконец позвал он.
Камилла колебалась лишь мгновение, потом шагнула к нему. Внутренний голос подсказывал, что, как ни трудно в это поверить, она поступает совершенно правильно. Губы ее приоткрылись, грудь под легкой блузкой бурно и часто вздымалась.
Прежде чем она успела сказать еще что-нибудь, Адам заключил ее в объятия и прижался губами к ее рту. Она не вздрогнула, не отпрянула, наоборот, потянулась ему навстречу. Этот первый поцелуй был ласковым, лишенным страсти, мимолетным, но… многообещающим.
Тело Камиллы налилось сладкой истомой, руки и ноги отяжелели. Чувственная дрожь сотрясла ее, и она с удивлением подумала, что ни разу не испытывала ничего подобного.
Адам продолжал терзать ее губы своими губами, и это было так томительно приятно, что Камилла, застонав от наслаждения, обхватила его за плечи и теснее прижалась к нему. А он, держа одной рукой за талию, другой гладил ее затылок, шею, спину.
Когда он неожиданно оторвался от нее, у Камиллы невольно вырвался вздох разочарования.
– Камилла… – Адам прижался лбом к ее виску, и она ощутила его теплое дыхание на своем лице. – Боже мой, Камилла…
– Почему ты остановился? – спросила она, касаясь его лица дрожащими пальцами.
Он отодвинулся еще немного и взглянул на нее своими зелеными, полными грусти глазами.
– Я должен кое в чем тебе признаться. – Его голос звучал негромко и низко. – Должен. Полгода назад я встретил женщину… С тех пор мы вместе. – Он посмотрел на Камиллу, сравнивая ее цветущую, яркую красоту с печальным, темным образом Джессики, который навсегда запечатлелся в его памяти. – Когда я осознал свою ошибку и хотел разорвать наши отношения, она попросила дать ей немного времени. Но в нашем соглашении нет места любви, и оно временное. Она прекрасно понимает это.
Руки Камиллы бессильно повисли вдоль тела.
– Адам, скажи мне одно… – задумчиво произнесла она.
– Все, что угодно.
