конечно, но там нужны еще два парня. Одному гланды удаляют, а у другого СПИД.
– Твой звездный билет.
– Вроде того.
Он был очень молод. Совсем еще мальчишка. Я только сейчас осознала это.
– Меня зовут Джоэл, – сказал он.
– Можно звать тебя Шелли?
– Чего?
– А меня – Кэтрин. Кэтрин Чит.
Мы подошли к его дому. Джоэл жил на Норт-Кросс-роуд, в западной части Далиджа, прямо над овощной лавкой, по соседству с дантистом. Я взобралась вверх по узенькой лестнице, пока он проверял почтовый ящик.
Квартира была вся в ленточках, бантиках, херувимчиках и опрятных занавесочках. Опустившись на цветастую кушетку, я с изумлением оглядывалась по сторонам.
– Это все мама, – объяснил Джоэл. – У нее классно получается.
– Так это квартира твоих родителей?
– Это только временно. Когда начну зарабатывать как следует, у меня будет собственная. На Примроуз-Хилл, может, или у парка Белсайз. У отца здесь повсюду дома и квартиры. – Джоэл слегка сморщил нос. – Он из Нигерии, – добавил он так, словно это все объясняло. А потом взял меня за руку и повел в спальню.
По части секса Джоэл оказался слабоват – так, чистая механика. Член у него был маленький, и, чтобы его поднять, пришлось изрядно потрудиться. Когда мы наконец добрались до дела, заняло оно минуты три. Но было в Джо-эле что-то опьяняющее. Его вкус, гармония соли и сахара в поте. Красота его тела, тела андрогина. Эти губы. Я скорее освежилась, чем насытилась, но это было приятное чувство. Хотелось защитить его, когда мы устроились под пуховым одеялом с лютиками. Я обнимала Джоэла, а он спал, положив голову мне на плечо, и тоненькая ниточка слюны сбегала из полуоткрытого рта. Ему было семнадцать. А сейчас он казался еще моложе.
Мы пролежали так часа два, и я понемногу начала осознавать происходящее. Голова шла кругом. Во что я вляпалась? Мало проблем с остальными? Прошлой ночью, как раз когда я была за рулем, позвонил Джонни и пригрозил, что покончит с собой; Стефа втянули в очередную передрягу два его приятеля-жулика; Ричарду взбрело на ум познакомить меня с родителями; Эми, как я подозревала, встречалась с кем-то еще, и денег я на этой неделе заработала – кот наплакал. И на фиг мне, спрашивается, второсортный секс с подростком, которого я подобрала где-то в спортзале?
Но стоило только Джоэлу открыть глаза и устремить на меня взгляд, полный беспредельного обожания, как все терзания будто ветром сдуло. Ну кто мог устоять перед этим сладким малышом, перед этим хорошеньким мальчуганом? Моей жизни суждено было превратиться из четырехгранника в пятигранник. Ничего не поделаешь.
– Кот? – Джоэл проснулся окончательно, а я не спала вообще. Ни минуты. – Кот, ты спишь?
– Нет. – Какое там спать, даже закрыть глаза было страшно: вдруг снова появится цвет…
– Все в порядке?
– Еще бы.
– Чаю? – предложил Джоэл.
– Было бы замечательно.
Он выбрался из-под моего бока и пошел ставить чайник. Джоэл готовит самый худший чай на свете, но он так любит меня опекать, что я ему охотно подыгрываю. Эта игра в поддавки меня и привораживает. Я на ней почти помешалась.
До меня долетело звяканье чашек; зашумел чайник. Потом Джоэл вернулся и натянул спортивные трусы и майку. Стало быть, койке каюк. Хотя сексом мы так и не позанимались. Секс вообще был не главным в наших с Джоэлом отношениях. Особого пыла не наблюдалось с самого начала, а за минувшие полгода мы оба порядком поостыли. Впрочем, это слово здесь не подходит. Поостыть – значит охладеть, а мы относились друг к другу с прежней теплотой. Шерочка с машерочкой. Просто трахались редко.
Джоэл возился на кухне. Я слышала, как позвякивает ложечка.
– Я решил учиться на парикмахера-стилиста, – объявил он.
– А как же танцы?
Раздался тяжелый вздох. Джоэл появился снова; он искал подставки, чтобы чашки не оставили следов на мамочкином беленьком столике.
– Я уже давно об этом думал. И теперь решился.
– Но ты же любишь танцевать.
Он поставил чашки и уселся на краешек кровати.
– Да, люблю, но я ни разу не прошел отбора. И не делай такое лицо – я же не брошу танцы насовсем, верно?
Конечно, Джоэл был по-своему прав, но я все равно расстроилась. Он же отказывался от своей мечты.
– В Брикстоне есть один салон… – начал Джоэл, и тут на меня снизошло озарение. Вот они с матерью тащат сумки по рынку на Электрик-авеню; она обнюхивает дыни и вдруг тычет пальцем в объявление: захудалой афро-карибской парикмахерской требуется парнишка, чтобы выметать отрезанные волосы по субботам.
– Это идея твоей матери, да?
– Знаешь, у меня и своя голова на плечах есть! – Джоэл так резко поставил чашку, что чай плеснул через край.
Хорошо, что я переехала и нашла другой спортзал. С этим мальчишкой надо держать дистанцию. А то сама стану для него мамочкой.
– Значит, твоя мать здесь ни при чем?
– Нет!
– Извини, Джоэл. Я… Ну, сам понимаешь, что я подумала.
– Ладно, проехали.
Он еще немного дулся. А потом рассказал про новый салон, который называется «Шаман» (как по- брикстонски). Заправляет там некий Джино, победитель международных конкурсов; он получил грант от правительства и открыл собственное дело: у него возникла какая-то безумная идея насчет Брикстонского фестиваля парикмахеров и «уникальной программы обучения местных безработных». Джоэл, видимо, станет одним из пяти новых учеников, а потом поступит в колледж и получит сертификат. Он совсем на этом зациклился: Джино то, Джино се… Прошлым вечером Джино затащил Джоэла в паб и в красках расписал, какого он из него сделает знаменитого стилиста (занятная, наверное, была сцена – Джоэл не пьет и на дух не переносит пабы).
Что же, раз его матушка здесь ни при чем, идея, может быть, действительно стоящая. Сгодится все – лишь бы Джоэл выбрался из-под родительского крылышка. Я растаяла и сказала, что это замечательно, что ему выпала фантастическая удача. Даже выпила до дна чашку этого мерзкого, отдающего дегтем пойла. Джоэл пришел в такой восторг и от меня, и от своего будущего, что вылез из трусов и майки, забрался обратно под одеяло с лютиками и мы занялись любовью – впервые за целый месяц, и это было
Но вот мы закончили и лежали, совершенно выдохшиеся. Джоэл сделал то, что у него получалось особенно хорошо, – свернулся у меня под боком и заснул, а мои мысли мчались вскачь, и я никак не могла натянуть поводья. Злясь и тревожась одновременно, думала о Джонни – о том, как утром он бросил трубку. И вдруг с ужасом поняла, что оставила красный мобильник в Челси-Харбор, у Крэйга Саммера – Моргуна.
3
В четыре часа я сидела в машине возле дома Джоэла – умытая, причесанная, готовая к старту. На красный мобильник я позвонила с розового.
«Это Кэтрин. Я не могу сейчас вам ответить. Оставьте свое сообщение».
