Джон Тартл долго, не отрываясь, смотрел на нее, потом спросил:
— Что-нибудь случилось?
Этот вопрос выбил ее из колеи. Она совершенно не собиралась рассказывать Джону Тартлу про полученное письмо, вообще не хотела посвящать его в свои дела, если только это было возможно, и уж вовсе ее не прельщала мысль, что он станет ее тенью. В такой ситуации она постоянно будет чувствовать себя безмозглой идиоткой!
— Я получила очень странное письмо. С той почтой, которую вы мне принесли сегодня утром.
Тартл не отводил взгляд от ее лица.
— Расскажите подробнее, — сказал он.
Франческа уже жалела, что заговорила о письме.
— У Карлы Бергстром были враги? — спросила она.
— Что было написано в письме? — вопросом на вопрос ответил Джон Тартл.
— Да ничего существенного, — произнесла Франческа, отводя взгляд. — Наверное, я зря встревожилась.
Она снова почувствовала себя неловко, словно опять сделала что-то не так. Теперь ей стала казаться нелепой мысль, что она может быть жертвой какого-то злого умысла.
— Там были наклеены слова, вырезанные из газеты. Дословно следующее: «Вы умрете так же, как умерла Карла».
В тот момент, когда эти слова слетели с ее уст, Франческа почувствовала облегчение. Пусть перед ней был всего лишь Джон Тартл, но сознание того, что он может помочь, снимало какой-то груз с ее души.
Он по-прежнему в упор смотрел на нее:
— Вы сохранили письмо?
— Нет, я его тут же сожгла.
Это была истинная правда, ей не хотелось держать при себе этот клочок бумаги, словно источавший ненависть.
— Мне казалось, — прибавила Франческа в свое оправдание, — довольно обычным для людей моего положения получать подобные письма. Я хочу сказать, для состоятельных людей.
Джон Тартл как-то странно посмотрел на нее:
— Не сказал бы, что это в порядке вещей, но такое случается. Тем не менее, если получите что-нибудь подобное еще раз, не уничтожайте письмо. Его надо было отослать в ФБР. — И, помедлив, произнес уже другим тоном: — Миссис Бергстром умерла от сердечного приступа — так написано в свидетельстве о смерти. С вашим сердцем, судя по всему, полный порядок. — Взгляд темных глаз снова скользнул по ней. — У вас никогда не было проблем со здоровьем?
Франческа отрицательно покачала головой. Она знала, о чем он сейчас думает. Похоже, ей так и не удастся избавиться от мнения, сложившегося о ней у слуг после ее первой ночи в «Доме Чарльза». Краска стыда залила ее лицо. Джон Тартл все так же пристально смотрел прямо ей в глаза, словно хотел прочитать ее мысли.
— Не беспокойтесь! — В его голосе впервые появились теплые нотки. — Скорее всего это всего лишь чья-то дурная шутка. Но, если это повторится, сразу же скажите мне.
Франческа взглянула на него с надеждой:
— Так, значит, вы беретесь за эту работу?
Тартл кивнул:
— Да, мисс Луккезе, я обещал это мистеру Стиллману.
«Так он с самого начала знал, что ему придется принять мое предложение», — догадалась она. И все его разговоры были всего лишь приемом, чтобы выяснить, почему ей внезапно понадобился телохранитель. Она холодно сказала:
— Теперь, я думаю, вам придется спать в особняке.
Гарри Стиллман заверил ее, что Джон Тартл знает, в чем заключаются его обязанности.
— Я позабочусь обо всем, — тихо сказал он.
Двадцать четыре часа в сутки бок о бок с Джоном Тартлом! Внезапно она поняла, что теперь у нее не будет личной жизни.
Франческа сказала:
— Прежде всего я собираюсь отправиться в место, которое называют «Золотые Ворота». Это… водолечебница и клиника для похудания. Вы знаете о ней?
— Слышал, — ответил он.
— Я отправляюсь туда завтра. Жить буду в отдельном коттедже, так что место для вас там тоже будет.
— Понял.
Франческа оценивающе посмотрела на него. Теперь у нее есть телохранитель по имени Джон Тартл. Эта мысль как-то успокаивала ее. Но если отрешиться от главного, то она испытывала к нему еще большую неприязнь.
Часть II
НАСЛЕДИЕ
7
— Вы уверены, что хотите именно такую прическу? — спросил Стефан, парикмахер из Беверли- Хиллз, клиентками которого были почти все голливудские звезды.
В руке он держал занесенную над головой Франчески расческу и ловил ее отражение в зеркале, вопросительно приподняв одну бровь и кривя губы, всем своим видом изображая сомнение.
Франческа улыбнулась и лукаво подмигнула Стефану. Это была своего рода игра. В таком тоне они общались с момента появления Франчески в «Золотых Воротах» пять дней тому назад; если этот тон был призван тактично убедить ее принять рекомендации профессионала, то она должна была признать, что это возымело свое действие. Весь персонал «Золотых Ворот» позволял себе не более чем вежливо рекомендовать что-либо клиенту, и обычно это срабатывало.
Но в том, что касалось прически, Франческе удавалось отстаивать свое мнение. Хотя ей хотелось приобрести налет изысканности, которым отличались обитательницы Палм-Бич, она все же старалась избежать нивелирующей всех «кукольно-пластмассовой красивости», как Герберт Остроу назвал то состояние, когда все красивые женщины выглядят на одно лицо.
Уже примерно неделю она отвергала все попытки Стефана укоротить ее волосы или по крайней мере сделать ей химическую завивку, которая, увеличив объем волос раза в три против обычного, зрительно сделала бы ее лицо значительно тоньше. Франческа твердо решила сохранить привычную прическу. Это намерение повергло Стефана в бездну отчаяния.
— Дорогая, — не переставал убеждать он, — прямые волосы вышли из моды еще во времена группы «Битлз» и виниловых сапог-чулков, когда девушки терзали свои волосы горячими щипцами. Теперь они ни на кого не производят впечатления! Никто не носит такие прически!
Он поднял вьющиеся блестящие волосы Франчески и позволил им скользнуть сквозь пальцы ей на плечи.
— Поглядите, какие у вас красивые волосы! И такими их сделал именно я! Они теперь сияют жизнью, а еще неделю назад на них было страшно посмотреть — тусклые, посекшиеся!
Франческа внимательно посмотрела на себя в зеркало. Хотя ее волосы и не были в таком уж плохом состоянии, когда она появилась здесь, за те несколько дней, пока ими занимался Стефан, они заметно улучшились. Специальный массаж, обертывания с медом и отрубями, а в особенности ланолиновые маски придали им особую мягкость и шелковистость. Теперь, падая ей на плечи из рук Стефана, они переливались словно шелк. Но она хотела оставить их в естественном виде, вместо того чтобы взбивать и начесывать их наподобие гигантской башни вроде рыжей гривы Доррит или манекенщицы с обложки «Вог».
Словно читая ее мысли, Стефан склонился так, что его лицо оказалось на одном уровне с ее отражением в зеркале, и произнес свистящим шепотом:
— Вы ведь хотите быть неотразимой, я угадал? Франческа кивнула.
— Вот и хорошо, — удовлетворенно сказал он. — Вы ею станете.
Стефан занимался только избранными из избранных клиентов «Золотых Ворот», которые появлялись
