которому нужны скобки.
Алексиос выглядел совершенно испуганным, так что Грейс, смеясь, высвободила его из женских объятий и пошла к кассе, чтобы оплатить чек. Официантка подбежала к ней вплотную, выхватила чек из рук Грейс и заявила, что они ни в коем случае не будут платить за блины — это она сделает сама. К этому времени их слушал весь зал, так что отовсюду стали звучать одобрительные возгласы и аплодисменты. Алексиос, хотя и был явно поражен, но не терял самоуверенности, поворачиваясь к женщине и кланяясь. Когда они уходили из ресторана, Грейс услышала возбужденные разговоры о визите королевской особы и снова рассмеялась.
— Мне нельзя тебя никуда с собой брать, — сказала она Алексиосу, но он лишь усмехнулся ей такой особенной сексуальной усмешкой и поцеловал ее прямо тут, перед блинной, которая с этого момента стала одним из ее любимых заведений.
И сейчас они гуляли по пляжу, избавляясь хотя бы от части этих тысяч набранных калорий, а она продолжала бросать на Алексиоса взгляды, просто чтобы убедиться, что он не плод ее воображения, который мог исчезнуть в любую минуту.
— О чем ты думаешь?
Это прозвучало скорее не как вопрос, а как требование, поняла она, хотя он очень серьезно объяснил, что не принадлежит к королевскому дому атлантийцев, а только является воином из элитной охраны принца Конлана.
Грейс усмехнулась. Несомненно, он вел себя, как королевская особа.
Он остановился и снова притянул ее к себе, отрывая ее ноги от песка. Она заметила, что они не могли пройти и десять шагов без того, чтобы он не прикасался к ней, держал или целовал.
Не то, чтобы она жаловалась.
— Расскажи мне. Прямо сейчас.
— Ну, по-моему, ты заходишь слишком уж далеко, — подчеркнула Грейс, — Не забывай, я все еще могу пронзить тебя одной из своих стрел на расстоянии многих ярдов[26]. Только потому, что в спальне я глина в твоих руках…
Он поцеловал ее, весьма эффективно заставляя забыть, что она хотела сказать.
— Глина в моих руках? Мне это нравится. Давай сейчас вернемся в кроватку.
Он провел губами по ее шее, и ее дыхание резко прервалось.
— Нет, мы не можем. Мы должны составить план на сегодняшний вечер, в любом случае, Тайни и его парни все еще там. К тому же у меня побаливает бок, — признала она, — в конце концов, я все же не суперженщина. Я быстро восстанавливаюсь, но я… возможно, все еще слишком перенапрягаюсь.
Его лицо охватило раскаяние.
— Это моя ошибка. Я на тебя надавил, а ведь ты должна была отдыхать. Я знал, что ты еще не готова…
— Остановись. Прямо сейчас, — потребовала Грейс, — Я хотела тебя и того, что мы делали вместе. Я и сейчас тебя хочу, но думаю, если я немножко отдохну, то буду более активной в следующий раз.
Она пыталась демонстрировать невозмутимую уверенность, но предательская горячая волна румянца окрасила ее щеки. Просто она не привыкла обсуждать секс среди бела дня. Хорошо, не привыкла обсуждать секс вообще. Она снова покраснела, потому что идущая навстречу пожилая пара знающе улыбнулась.
Но как только пара прошла, она поцеловала Алексиоса, вкладывая в поцелуй все свои чувства, даже те, которые не готова была выражать. Когда Грейс отстранилась, не только она дышала прерывисто. Девушка попыталась найти тему для беседы, не касающуюся секса и поцелуев.
— Расскажи мне об Атлантиде.
Они пошли дальше, пробираясь через плавник, сложенный причудливым узором.
— Что ты хочешь знать? — Алексиос провел рукой по ее руке, улыбаясь как ребенок рождественским утром, и Грейс улыбнулась ему в ответ, заразившись его открытой радостью.
— Все! Но давай начнем с самого простого. Где ты живешь? Давно ты в охране принца — Семерка, так она, кажется, называется? Что за татуировка у тебя на руке? Где, точно, находится Атлантида? Как получилось, что ни один из наших океанографов или подводных лодок не нашли ее? Вы когда-нибудь планируете подняться на поверхность?
Она, наконец, остановилась, чтобы вдохнуть воздуха и поняла, что он тихо смеется.
— Что?
— Ты называешь такое начало простым? — Алексиос покачал головой. — Хорошо, посмотрим, что я могу с этим поделать. Я живу в воинском крыле дворца, хотя у меня есть дом, готовый к моему переезду, так что у меня есть выбор. Было проще остаться во дворце, хотя так будет не всегда.
Алексиос бросил долгий, оценивающий взгляд, и она вздрогнула, охваченная надеждой в глубине души, что он может представить ее, живущей в своем доме.
— Я обучался, чтобы быть воином в королевской страже с тех пор, как был юнцом, и мне была оказана честь — почти прямо из академии меня отобрали служить в элитной охране принца Конлана. Он немного нарушил традицию и выбрал охрану, основываясь на потенциале, который он видел в нас, а не на долгих годах верной службы.
— Это практически гарантирует преданность команды, — произнесла Грейс, вспоминая свою первую встречу с Квинн, и то, как командир доверила подростку такую большую ответственности. Грейс уходила со встречи, зная, что сделает все, что угодно, для Квинн, и сейчас продолжала так думать.
— Тату — метка Посейдона, он удостоил нас этой чести, когда мы успешно закончили свое обучение, чтобы быть Воинами Посейдона. Трезубец Посейдона делит пополам круг, представляющий все народы мира. Треугольник является символом пирамиды знаний. Все воины Посейдона несут этот знак, как свидетельство нашей клятвы служить Посейдону и защищать человечество.
— Ты можешь поделиться этим?
Он взглянул на нее, явно пораженный:
— Могу… поделиться?
— Клятва. Я хотела бы услышать ее, если это не слишком секретно.
Он остановился, все еще держа ее за руку, и рассматривал наверно с минуту:
— Ты знаешь, меня никогда не спрашивали об этом. Я не вижу причины, по которой не могу поделиться этим с тобой. Потому что мы впервые даем клятву перед нашей академией, товарищами, тренерами, приглашенными членами семьи и друзьями. К тому же ты, разумеется, знаешь о самой Атлантиде, а эти сведения намного секретнее слов древней клятвы.
Она наклонила голову и ничего не сказала, ожидая его решения, не подталкивая его, но очень, очень желая услышать клятву.
Алексиос глубоко вздохнул и, выпуская ее руку, встал так, что напомнило ей о позиции «вольно» на параде.
Мы будем ждать. Наблюдать. И защищать.
Служить первой защитой в битве против уничтожения человечества.
Тогда, и только тогда возродится Атлантида.
Как Воины Посейдона, отмеченные Трезубцем, мы несем службу,
исполняя священную обязанность — охранять человечество.
Когда он закончил, эти слова, священные и чистые, как будто повисли в соленом морском воздухе между ними. Наконец, Грейс вспомнила о том, что нужно дышать, и взяла его за руку.
— Спасибо. За то, что разделил это со мной, и за все годы твоей жизни, которые ты посвятил этому обещанию.
Воин медленно покачал головой.
— Да, будь готов к неожиданностям, — пробормотал он, — ты знаешь, наверно, это первый раз, когда человек поблагодарил меня так.
Грейс улыбнулась, но по ее шее пробежал холодок от этих слов… «человек». Просто когда она почувствовала себя ближе к нему, чем когда-либо, он сказал то, чем подчеркнул пропасть между ними.
Живи настоящим, ругала она себя. Ты сможешь помучиться и попозже.
