— Все действительно хорошо. Позже я сниму рубашку и приму горячий душ.
Эмма посмотрела на него с минуту, потом усмехнулась.
— Почему-то мне хочется поспорить, что это будет не в общественном душе.
Картины ванных комнат на «Морском ястребе», слишком роскошных, чтобы называться просто гальюнами, быстро промелькнули перед его мысленным взором, и он не мог сдержать усмешки. Странно, но Харлан давно забыл, что такое — напрягать мышцы лица, чтобы улыбнуться.
— Нет, — согласился он. — Давайте приступим, если не хотите ждать до утра.
— Не хочу, — ответила она быстро. — Я не смогу остаться здесь. — И, вздрогнув, добавила: — Во всяком случае, не думаю, что смогу.
Эта мысль крутилась в его голове, пока они работали. Эмма набросилась на уборку очень организованно. Те вещи на полу, которые безвозвратно утеряны, можно убирать в последнюю очередь. Она работала методично и непрерывно.
Несмотря на усталость, Харлан разогрелся и легко двигался, если не считать легких приступов боли в спине. Интересно, советуют ли врачи домашнюю работу в качестве тренировки? Харлан чувствовал, что работает каждая мышца.
Эмма стояла и смотрела на результаты труда, не скрывая своего удовлетворения. Харлан сдержал зевоту и мельком взглянул на наручные часы Эммы, отметив, что для сильной, здоровой женщины у нее очень изящное запястье. Свои часы он перестал носить в тот день, когда заметил, что смотрит на них по пять раз каждые десять минут.
Было почти два часа ночи. Харлан вспомнил, как Эмма содрогнулась от идеи остаться на паруснике. Он не мог осуждать ее. Не мог, потому что то место, где он был прикован цепями и подвергался пыткам, постоянно преследует его в ночных кошмарах.
Эмма закончила осмотр и кивнула. Харлан предположил — это знак того, что они завершили работу. Потом она повернулась к нему.
— Спасибо.
Он пожал плечами.
— Не за что.
— Я на самом деле очень признательна вам за помощь, особенно со всеми этими отпечатками пальцев повсюду.
— Может быть, полиции повезет, — сказал он. До этого ночного вторжения Эмма так тщательно все вокруг вытерла, что инспектор-криминалист считал: как только из снятых отпечатков удалят следы пальцев Харлана и ее собственные, у полиции будут качественные отпечатки пальцев нападавших.
— Мне интересно, почему они не надели перчатки? — спросила Эмма, озвучивая немой вопрос Харлана.
Он пожал плечами. Эмме не нравились такие его ответы. Харлан зевнул, не сдержавшись, Эмма, в свою очередь, тоже зевнула.
— Извините, что я надолго вас задержала, — сказала она.
— Я высплюсь.
Между бровями Эммы появилась едва заметная морщинка, и Харлан понял: она снова думает о том, как здесь ночевать. Вздохнув, он уступил неизбежному и произнес:
Вы могли бы переехать на «Морской ястреб»?
— Что?
— Вы же уверены в том, что не хотите оставаться здесь, по меньшей мере, пока. И немного опоздали с поисками комнаты в мотеле.
— Но…
— Вам на выбор предоставляются отдельные каюты, ванная комната по соседству и много горячей воды, отдельный душ, — он чуть не рассмеялся, увидев выражение ее лица.
— Ну, может быть, по крайней мере на сегодняшнюю ночь.
— Берите, что вам нужно, и поторопитесь. И заприте все двери, — добавил он.
Эмма побледнела.
— Вы думаете, они вернутся?
Харлан пожал плечами.
— Как знать…
Этот ответ победил все ее последние сомнения.
— Я только возьму некоторые вещи, — сказала она и повернулась, чтобы уйти.
Харлан сделал шаг вперед, и Эмма, повернувшись, оказалась совсем рядом.
— И еще я хотела сказать спасибо, — произнесла она быстро.
Харлан почувствовал, что придется набрать побольше воздуха в легкие, и сделал вдох. Это было ошибкой: он поймал ее запах, теплый и женский, и его тело благосклонно откликнулось. В голове возник глупейший из вопросов: какая она на вкус? За вопросом последовал глупейший из ответов: поцелуй ее и узнаешь.
Он не видел выражения своего лица в данный момент, знал только, что Эмма отвернулась и быстро скрылась из виду в конце коридора, выйдя через дверь по левому борту.
Итак, ты сделал это, подумал Харлан, осознавая, как только что самолично разрушил собственный хрупкий душевный покой.
После душа, который был таким, как и обещал Харлан, Эмма быстро уснула. Теперь она считала, что причиной тому новая и безопасная обстановка. Харлан показал ей сложную систему тревожной сигнализации, которая защищала «Морской ястреб».
Эмма проснулась отдохнувшей и с наслаждением потянулась. Кровать была просторной, совсем не похожей на встроенную койку на «Прелестнице». Да и каюта была полной противоположностью той, что на паруснике, различие такое же, как между пятизвездочным отелем и палаткой: дорогие ткани, теплое полированное дерево, детали, мерцающие золотом, и ванная комната…
На «Морском ястребе» были мраморная ванная и джакузи — Эмма никогда не думала, что на судне бывает такая роскошь в декадентском стиле.
Эмма, в конце концов, села на кровати и взглянула на часы.
Она ведь еще вчера должна была позвонить Шейле. Нагнувшись к сумке, стоящей на полу, Эмма вытащила сотовый телефон, нашла в записной книжке телефон «Надежного приюта» и нажала на кнопку. Шейла ответила после первого же гудка.
— Ничего страшного, — сказала она на извинения Эммы. — Если ты хорошо проводишь время…
— Было… интересно, — промолвила Эмма. — Я расскажу тебе, когда буду дома. Что происходит у вас?
— Сейчас восемь часов. В приюте наименьшее количество животных за все месяцы.
— Хорошо, — ответила Эмма. — Меньше животных — меньше корма и работы для доктора Берк, которая уделяла приюту слишком много времени. — Звонил кто-нибудь?
— Дважды звонили из инспекции по уходу за животными. Как они сказали, проверка наличия новых обитателей. Один звонок от мистера Вайсмана, который хочет слышать только от тебя, что с Фокси все в порядке. Ева Хендриксон интересовалась, когда мы сможем привести к ней Свити. У тебя на столе лежит почта. У меня не было возможности ее разобрать, я только отложила в сторону счета.
— Я разберусь с ними по возвращении. Что-нибудь еще?
— Звонили из компании «Кедровая долина»: они хотят поговорить насчет программы лечения с помощью собак.
— Прекрасно! Я поговорю с ними, как только будет возможность.
Эмма имела в виду вот что. Она работала с администрацией частной лечебницы, которая позволяла веселой и ласковой колли Виспер регулярно навещать больных. Эмма видела, что ласковая, приветливая собака вызывала много улыбок, создавала более дружелюбную атмосферу в мрачноватой обстановке лечебницы. Лица пациентов становились светлее в тот момент, когда Виспер, глядя на них своими большими карими глазами, утыкалась мордой им в колени и умоляющим, томным взглядом просила погладить ее по голове.
