— По голосу, да и вообще…
— Так это только твоя догадка?
— Нет. Потом я спросила у него.
— Когда ты успела?
— В тот момент, когда… ты выходил из конференц-зала.
Картер нахмурился. Если он пытался вспомнить этот момент, то напрасно, поскольку ничего подобного не было.
— Понятно, — протянул он. — Если с этим вопросом покончено, давай вернемся к работе. Как нам завтра лучше построить допрос женщины, у которой позеленели зубы?
Картер говорил и размышлял одновременно. Он знал, что Мэллори не разговаривала с Кевином наедине, потому что он никуда не выходил. Значит, снова тайны. И если она не встречалась с Санта- Клаусом, то есть Кевином, значит, с кем-то, кто его знает.
На следующее утро Мэллори в полной мере насладилась последствиями своего отступничества и измены принципам Эллен Трент, а значит, здравого смысла.
Картер уже ждал ее в гостиной, когда она вышла из своей спальни в новых черных брюках, сине- зеленом жакете под цвет глаз, под который была надета обтягивающая безрукавка, которую Мэйбл засунула ей в пакет в последнюю минуту, и новых туфлях на высокой шпильке. Поставив сумку на журнальный столик, Мэллори неистово перебирала ее содержимое.
— Что ты ищешь?
— Кредитную карту.
— Если потеряла, позвони, и они срочной почтой пришлют тебе новую.
Она послала ему взгляд, которым бы ее мать могла по праву гордиться.
— Так, когда ты пользовалась ею в последний раз?
— Когда мы покупали тебе носки в «Блумингдэйлзе».
— Не волнуйся. Засунула куда-нибудь…
— Я всегда — всегда! — кладу кредитку, как и другие вещи, строго на свои места.
— Мне стоило догадаться. — Сарказм в его голосе был неприкрытым. — А вдруг на этот раз не положила?
— Только человек, забывающий взять с собой в командировку носки, мог предположить такое!
— Полагаю, ты никогда ничего не забываешь.
Картер подошел поближе к столу и стал с интересом рассматривать рассыпанные по нему вещи. — Итак, посмотрим, что у нас здесь? — Его улыбку вряд ли можно было назвать дружественной.
— Не трогай мои вещи.
— Я вовсе не любопытствую, а помогаю искать твою кредитку. Что это у нас? Аптечка. А это? Господи, Мэллори, ты таскаешь с собой набор инструментов? Тюбик клея! А складного подъемного крана у тебя нет с собой?
Лицо Мэллори горело от унижения. Это он еще не видел рулончик скотча, моток проволоки, две иголки — с белой и черной ниткой, две булавки, кружочки липучки…
— Всегда надо быть готовым к неожиданностям.
— И как часто они с тобой происходят?
— Однажды у меня отпоролся подол юбки.
Картер подвел глаза к потолку.
— О, это не неожиданность, это конец света.
— Чем лучше ты выглядишь, тем эффективнее работаешь, — изрекла Мэллори и сама почувствовала, как неубедительно это прозвучало.
— Не обязательно. Вот я, например… — Разглагольствуя, он стал помогать ей собирать вещи в сумку. Увидев коробочку с аспирином, он высыпал себе на ладонь четыре таблетки и проглотил их, не запивая. — Эй, вот она! — Он вытащил из внутреннего кармашка сумки кредитку и помахал ею.
— Спасибо. Я бы никогда не заглянула в этот кармашек, — уныло призналась Мэллори. — В этом кармане всегда лежит только мой электронный органайзер, только он.
— По-моему, лучше класть вещи куда попало, зато ты точно знаешь, что должен посмотреть повсюду, чтобы найти потерявшуюся вещь. Идем завтракать? Этим утром я нацелен на блинчики. Эти ежеутренние яйца дают слишком много энергии.
— Иди прямо в конференц-зал, а я поговорю с Фиби насчет фотографий, — сказала Мэллори, когда они прибыли в офис «Энджел и Энджел».
— Удачи, — пожелал Картер.
Дверь в кабинет Фиби была прикрыта неплотно, и Мэллори услышала, что та с кем-то разговаривает.
— Я стараюсь, папа. И хотя мне это не нравится… — Пауза. — Это неэтично, и я…
Мэллори увидела, что Фиби нервно расхаживает по кабинету, прижав трубку к уху.
— Я знаю, — произнесла она покорно после долго молчания. — Да, папа. Я буду жесткой и решительной…
Итак, Альфонс Энджел не просто держит руку на пульсе, он контролирует каждый шаг Фиби. Осталось непонятным, что же такого неэтичного он заставляет сделать свою дочь. Мэллори пошла к Картеру.
— Она согласилась? — спросил он.
— Я поговорю с ней позже. Она была занята.
— Струсила? — Картер хихикнул.
— Нет!
— Спорю, струсила.
— Пусть мои зубы позеленеют, если да! — торжественно произнесла Мэллори. — Ой, тише… По- моему, наша свидетельница уже здесь.
— Я не понимаю, — произнесла Мэйбл, — почему эта женщина просто не отбелила свои зубы?
— А я не понимаю, — ответила визажист, колдовавшая над лицом Мэллори, — зачем она держала свой рот открытым во всю ширь, окрашивая волосы?
— Я обязательно заставлю президента отбелить зубы, — продолжала вслух рассуждать Мэйбл.
— Какого президента? — Триш, визажистка, замерла с помадой в руках.
— Да не нашего, не нашего, — отмахнулась Мэйбл. — С отбеленными зубами он будет выглядеть не столь устрашающе, как сейчас… И что, эта ваша свидетельница решила ходить с зелеными зубами до самого суда?
— До суда дело не дойдет, — решительно заявила Мэллори.
— Сидите смирно, — одернула Триш.
— Кроме того, у нее фарфоровые коронки, — процедила Мэллори сквозь сжатые губы. — В том-то вся и проблема.
— И все-таки, зачем она открыла рот и запрокинула голову в момент окраски волос?
— Потому что она специально красилась в рыжий цвет для проб в постановке «Оклахома» и очень не вовремя решила повторить отрывок…
— Но почему она не хочет отбелить зубы?
— Она не может — коронки не отбеливаются.
— Черт побери! — развеселилась Мэйбл. — Надо будет уточнить у президента, свои ли у него зубы — Все, можете смотреть, — возвестила Триш.
Мэллори не без волнения обернулась к зеркалу.
Макияж был наложен мастерски — он был почти незаметен. Чуть розовее и полнее губы, чуть ярче глаза и чернее ресницы, при этом и стиль, и цветовая гамма полностью отвечали вкусу Мэллори. И все-таки с непривычки Мэллори чувствовала дискомфорт.
— Все решат, что у меня наклеенные ресницы, — прошептала она так, чтобы не услышала Триш.
— Милочка, ты безнадежна, но я не сдамся. Я найду способ, как заставить тебя не только выглядеть, но и чувствовать себя сексуальной.
