«более молодого варианта Эдмунда Кина». Не то чтобы он мгновенно сел на мель, как только скряга отец оставил его без единого цента. Конечно, нет! Это произошло уже позже, после того как Питер, показав язык всем проблемам, сел на первый же корабль, отправлявшийся в Сан-Франциско: его привлекли слухи о деньгах, которые актеры загребали в стремительно растущих шахтерских городах Калифорнии.
Уже через неделю после высадки в Сан-Франциско Питер выступал на сцене с популярной ирландской труппой и купался в роскоши. Он пил шампанское, ел устриц и танцевал до рассвета, деля весьма приличные гонорары с другими актерами. Когда до руководителей труппы дошли слухи об актерах, которые смогли уйти на покой после одного-единственного спектакля в Вирджиния-Сити, труппа перевалила через хребет Сьерра-Невады, чтобы разработать жилу Комстока и выкачать из нее все, что только возможно.
Три дня труппа играла в оперном театре Магуайра при полном аншлаге, так что казалось, им действительно удалось напасть на богатую жилу. О'Рурк, празднуя свою ирландскую удачу с присущей ему жизнерадостностью и обаянием, пригласил трех милых особ к себе в номер, чтобы выпить на сон грядущий.
Он пришел в себя через полтора дня. Голова его распухла, как горб верблюда, и раздражительностью он тоже мог бы сравниться с этим животным, особенно когда стало ясно, что его деньги исчезли. Кроме того, ангажемент внезапно отменили и труппа уехала в местечко под названием Глиттер-Галч, чтобы поискать счастья там; однако Питер отказался от шанса преодолеть триста миль по раскаленной пустыне и присоединиться к своим товарищам; он решил, что лучше остаться без денег, чем стать трупом.
И тут ему пришлось столкнуться с одним неприятным обстоятельством: для того, чтобы жить, одного личного обаяния оказалось недостаточно; теперь, в. отличие от кометы Галлея, он рисковал, сойти со сцены, не оставив после себя даже следа из серебряной пыли.
Господи, стать нищим в двадцать пять лет! От этой мысли Питеру становилось тошно.
– Такова жизнь! – угрюмо пробормотал он, признавая, что судьба неожиданно сдала ему на руки отвратительные карты.
Грызя бесплатный кренделек, Питер задумался над своим будущим с неожиданной трезвостью, если принять во внимание то количество спиртного, которое он выхлестал, начиная с девяти часов. Жаль, что его благородный отец не смотрит на жизнь сквозь тот же калейдоскоп розовых тонов, каким пользуется его хорошенькая матушка: в этом случае ему сейчас не пришлось бы отказываться от своих блестящих возможностей. Теперь же, не имея нормального гардероба и отстав от остальной труппы, он вынужден был с тоской проводить ревизию всей своей жизни.
Воспоминания заставили его тихо засмеяться. Сообразительность, хорошо подвешенный язык и гибкость обычно неплохо ему служили; и тем не менее он еще никогда не оказывался в столь неприятной ситуации. На этот раз он все же будет вынужден взяться за настоящую работу, даже несмотря на то что это не сулит ему никаких радостей в жизни..
Готовясь начать новую карьеру, Питер чувствовал, что сделанный им выбор может оказаться очень важным, но к чему это в конце концов приведет, оставалось для него полной загадкой.
– Мы с отцом всего лишь обсуждали, в чем разница между бесполезными, но респектабельными дамами и женщинами легкого поведения. – Мэри Кэтрин невинно взглянула на Хоумера, и тот сразу нахмурился.
– Мэдлин, я же велел тебе оставаться наверху! Я хочу обсудить будущее Кэтрин с ней, но без тебя! – Воинственно выпятив подбородок, он воззрился на жену, так что в конце концов она не выдержала и заметно сникла.
– Я услышала крики! – произнесла миссис Макгиллакатти дрожащим голосом. – И, естественно, встревожилась из-за Кэтрин.
– Испугалась, что я ее изобью до синяков, да? – Хоумер сделал угрожающий шаг в ее сторону.
– Нет-нет, что ты! Просто ты меня не так понял…
– Возможно, – прорычал Макгиллакатти, – но раз уж ты сюда явилась, то можешь выслушать все, что я собираюсь сказать.
Мэдлин Макгиллакатти остановилась в дверях, нервно комкая кружевной платочек, и ее лицо изобразило нерешительность.
– Садись!
Мэдлин послушно уселась на кушетку рядом с дочерью, вид которой никак нельзя было назвать покорным, при этом Хоумер продолжал расхаживать по гостиной, видимо, пытаясь успокоиться.
– Интересно, зачем мы понадобились тебе в этом примитивном шахтерском городке? – Мэдлин в недоумении приподняла брови.
– Затем, что я намерен позаботиться о Мэри Кейт и о том, чтобы она вышла замуж за настоящего мужчину, а не за какого-нибудь маменькиного сынка из пригорода Чикаго!
– Что?! – Мэдлин в ужасе посмотрела на мужа, а потом поспешно перевела взгляд на Мэри Кэтрин, в чьих глазах отразилась не меньшая тревога.
Хоумер крепко уперся в пол каблуками своих поношенных сапог.
– Ты слышала, что я сказал. Я намерен получить от этой бесполезной телки внуков, а не хнычущих хлюпиков. – Запыхтев сигарой, словно раздолбанная паровая машина, поднимавшая клети в шахтах «Удачной находки», он дожидался, пока его сообщение будет усвоено.
Рот Мэдлин приоткрылся, но ей никак не удавалось найти нужные слова, чего нельзя было сказать о ее дочери.
– «Бесполезной телки»? Так вот как вы на меня смотрите, папенька! – Голос Кэтрин звучал обманчиво ласково, но она явно готовилась вступить в бой.
– Помолчи, избалованная девчонка! – Хоумер нахмурился. – Я не виню в этом только твою мать, поскольку сам слишком много времени уделял делам, а ты без сильной руки отца стала чересчур упрямой.
– Ну нет, я эту вашу сильную руку всегда чувствовала, это уж точно.
