– Тони! – Джем метнулась следом.
Неожиданно он остановился, обернулся, и она налетела на него.
– А я-то, дурак, решил, что ты научила меня любить! – С болью посмотрев Джем в глаза, он вдруг порывисто взял ее лицо в ладони и впился в губы поцелуем, больше похожим на укус. И очень коротким. Через минуту все было кончено.
– Тони! – вновь крикнула Джем ему в спину. – Ты ничего не понял, я люблю тебя!
– Ошибаешься, мне все ясно! – процедил он, на миг задержавшись на пороге. – Ты заигралась, детка. Но я тебе не марионетка на веревочках, так что игра закончена, прощай!
– Но почему, Тони?! Зачем ты так? По-твоему, если у женщины водятся деньги, значит, она не способна любить? Просто… как бы это сказать… некоторый излишек финансов дает большую свободу, увеличивает шансы привлечь внимание любимого человека… – По ее щекам катились слезы. – А ты просто глупец, если этого не понимаешь!
За Тони захлопнулась дверь.
Через день, накануне отъезда Тони с командой во Францию, Джем все-таки пришла в офис. Ни на что не надеясь, просто так. И первыми, кого она увидела там, были оживленно болтающие в одной из комнат Рита Хоррокс и Майк.
– Привет, – негромко произнесла Джем.
Увидев ее, Майк поднялся со стула.
– Тони сказал, что ты уволена. С нами ты не едешь, и тебе вообще здесь нечего делать.
Она мрачно усмехнулась.
– А какова причина увольнения, он говорил?
– Ты сделала общедоступной закрытую информацию.
Пока Майк произносил это, Рита язвительно улыбалась за его спиной. Ну что, дорогуша? У кого сейчас на руках козырная карта? – словно говорил ее взгляд.
Джем молча повернулась и ушла.
Все было передумано, все слезы выплаканы, а ралли близилось к концу.
В первые дни Джем бросалась к телевизору всякий раз, когда начинался репортаж о соревнованиях. И ей было безразлично, что порой попадалась Рита Хоррокс, даже в африканской пустыне не переставшая кокетничать перед телекамерой, – главное, что она рассказывала о Тони.
Но мало-помалу Джем овладела апатия. Все было кончено, какой смысл следить за ходом гонок? Тони больше не вернется к ней. В конце концов Джем и вовсе перестала включать телевизор.
Чтобы сменить обстановку, она уехала к родителям в Хэмпстед и там целыми днями валялась в своей комнате на диване, разглядывая обои и потолок, или бесцельно бродила по соседнему скверу, периодически присаживаясь на скамейку.
В сквере ей и довелось случайно услышать беседу двух пожилых джентльменов.
– Победу присудили Франсуа Бриньону, – говорил один. – Он шел на «ягуаре» и…
– Да знаю я! – отозвался другой. – Пришел бы он первым, если бы не разбился наш Тони Уайтроу. Вот кто должен был стать победителем! А Франсуа…
Дальше Джем уже не слушала. Бегом, задыхаясь от волнения, она вернулась домой и бросилась к телевизору. Но ничего особенного узнать не удалось. Ралли кончилось дня три назад, в сообщениях мелькало лишь имя победителя – Франсуа Бриньона. О Тони словно все забыли.
Жив ли он? – с тоской думала Джем.
Впрочем, что бы там ни случилось, к ней это больше не имело никакого отношения. Потому что игра закончена, как сказал Тони.
Однако дальнейшие события показали, что и он способен ошибаться.
Джем листала на диване журнал, когда в ее сумочке зазвонил мобильник. После первых же звуков она напряженно выпрямилась и так и застыла на несколько мгновений: это была мелодия, заведенная на новый телефон. На тот самый, с которого Джем отправляла Тони любовные послания.
Дрожащими руками она извлекла из сумочки трубку и увидела извещение о сообщении, пришедшем… с номера Тони! Джем бросило в жар. Значит, он жив?! Может, разбился только автомобиль, а с ним самим ничего страшного не произошло?
Но почему он решил написать?
Внезапно Джем охватила паника. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы открыть текст сообщения, но потом глаза сами забегали по строчкам.
Подпись отсутствовала, но в ней и не было необходимости.
– Тони… – прошептала Джем, поднеся трубку к самым губам.
Некоторое время она сидела словно в ступоре, затем встрепенулась и набрала номер Тони. Пошли гудки, но он не ответил. На другом телефоне – тоже. И на третьем.
После этого Джем несколько часов только и делала, что звонила по разным телефонам, включая офисные, однако везде царило такое молчание, словно и сам Тони, и вся команда вымерли.
А потом вдруг…
Ей почудились в гостиной голоса – матери, отца и как будто еще чей-то. Она вышла из своей комнаты, двинулась по коридору… и на полпути остановилась. Это слуховая галлюцинация или в их доме в самом деле находится…
Он!
Верно, этот голос невозможно спутать ни с чьим. Тони! Но… как он здесь оказался? И о чем беседует с родителями?
Все еще не до конца веря себе, Джем медленно пошла вперед.
– …Ни о чем пока не знает, – говорил в этот момент Тони. – Я еще не виделся с ней. Сначала хотел побеседовать с вами. Не подумайте, что я настолько старомоден, чтобы просить руки любимой девушки у ее родителей. Однако мне известно, что многие с предубеждением относятся к профессиям, подобным моей. Потому мне необходимо прояснить этот момент, прежде чем я предложу Джем стать моей женой. Видите ли, я должен быть уверен, что впоследствии не возникнет каких-либо…
Он продолжал говорить что-то еще, но Джем перестала слушать. «Моей женой»! – вертелось в ее голове.
Это обо мне? – с каким-то странным чувством, почти испугом, подумала она. Неужели он…
– Поэтому я счел необходимым поговорить с вами, прежде чем Джем ответит, согласна ли она стать моей супругой или нет, – проникла в ее мозг фраза.
Джем бросило в дрожь. То есть как это – нет? Стать женой Тони?
Она бросилась в гостиную.
– Да!
Все трое стояли в центре и одновременно повернулись к входу.
– Да, – гораздо тише повторила Джем, видя перед собой одного лишь Тони. – Я согласна стать твоей женой.
Напряженно глядя на нее, он шагнул вперед, потянулся к ней, но потом остановился.
– Ты… точно решила? – Его взгляд обжигал.
– Ах, Тони! – воскликнула Джем, нежно обнимая его. – Я так люблю тебя…
Он заключил ее в объятия.
– Джем… Джем… – Казалось, у него больше не осталось слов, кроме этого имени. Но потом ему удалось справиться с собой, и он спросил: – Ты прощаешь меня?
Ответом стал ее сияющий взгляд. В следующую минуту Тони склонился над ней и их губы слились.
Стоящие позади Мэл и Керри Линден переглянулись. Затем посмотрели на влюбленную парочку и снова друг на друга. Мэл пожал плечами, будто говоря: «Ну и зачем было спрашивать родительского позволения?».
