— Тебе надо уходить. — Боже, как же он красив! Такой горячий, сексуальный… Виктория попыталась пресечь эти неправедные мысли. Вот из-за этого-то она и влипла в эту историю.
— Вики? — позвала Вера. Ступени скрипели под ее тяжелыми шагами.
Алекс наконец проснулся и сел, обхватив голову руками. Если у него болит голова так же, как у нее, она ему сочувствует. Но ему все равно надо уходить. Немедленно.
— Пожалуйста. Тебе надо уйти.
— А тебе не кажется, что нам надо об этом поговорить?
Интересно, что он о ней думает? Что она распутная, наглая девица? Или отчаянная? Краска залила ей щеки. Боже, как унизительно! Она выскочила из кровати, потянув за собой покрывало.
— Нет. — Сейчас не до разговоров.
— Такое чудо бывает не каждый день.
Это она понимала. Она уже никогда не сможет смотреть на мужчину, не сравнивая его с Алексом, а думая об Алексе, всегда будет вспоминать сегодняшнюю ночь, но к этому ей придется привыкнуть.
— Поверю тебе на слово.
— Нам надо это повторить.
После прошлой ночи ей будет довольно трудно его забыть. Но если он останется, он в конце концов разобьет ей сердце. С нее довольно сердечной боли.
— Нет, Алекс. У нас была с тобой одна ночь. Невероятная ночь, но на этом все и закончится. — Ему нельзя оставаться. В ее жизни для него нет места. — Я не хочу снова видеть тебя, — солгала она.
Он подтянул колени к подбородку и внимательно на нее посмотрел.
— Лгунья.
Она потуже завернулась в покрывало, пытаясь не думать о том, не прыгнуть ли ей обратно в постель. Он был так хорош голый, с обернутыми вокруг ног мятыми простынями.
— Это правда.
Она ушла в ванную и надела банный халат, надеясь, что к тому времени, как она вернется в спальню, он уже будет одет.
Как бы не так. Он все так же внимательно ее разглядывал, пока она наклонилась и подняла с пола его одежду.
— Прошу тебя, оденься.
— Хорошо.
Он встал, и простыни упали на кровать. Он стоял перед ней, как обнаженный греческий бог. Когда она протягивала ему одежду, ее руки дрожали, и кое-что из вещей опять упало на пол. Ей пришлось еще раз наклониться, но в это время вся одежда снова оказалась на полу.
Виктория выпрямилась. Они стояли слишком близко друг к другу, он был слишком обнажен, а воспоминания о прошлой ночи слишком свежи.
— Что ты делаешь?
— Это ты мне скажи, что происходит.
Он сердился. Ей придется извиниться. Он не заслуживал того, как она с ним обошлась. Это она к нему пристала, а не он к ней.
— Прости. Я не понимала, что делала прошлой ночью. Я была так одинока, а сейчас…
Он заставил ее замолчать, закрыв ей рот поцелуем, и она обмякла. Ее реакция на Алекса пугала ее, потому что она означала лишь одно: пройдет очень много времени, пока она оправится. Его язык оказался у нее между губами, и она застонала.
— Прошлая ночь что-то значила, Виктория. Ты не можешь это отрицать.
Отрицать было легче.
— Прошлая ночь действительно была изумительной. Но она не должна повториться.
— Должна.
— Мне трудно сопротивляться, когда ты голый.
— В таком случае я никогда больше не буду носить одежду.
Если бы все было так просто.
— Мне надо как-то справиться со своей жизнью. А это… что бы это ни было, неудобно.
Он сел на постель и потянул ее за халат. Она не сопротивлялась, позволив себе эти последние минуты перед тем, как он уйдет. Алекс Морроу совершенно определенно относился к тем людям, с которыми было просто приятно находиться рядом.
— А мы сделаем так, чтобы это было удобно.
Пока она наслаждалась его близостью и старалась уверить себя, что это и вправду возможно, в спальню вошла Вера.
— Доброе утро, Вики, — прощебетала она. — Я… я вернусь позже. — Она попятилась к двери и вышла.
Виктория страшно смутилась и покраснела.
— Тебе надо уйти.
Он встал, и она снова не отказала себе в удовольствии как следует его рассмотреть. Широкие плечи, мощные бицепсы, мускулистая грудь, плоский живот, тонкая талия, сильные бедра, треугольник темных волос внизу живота.
Он был поразительно спокоен.
Когда он надевал брюки, раздался звон.
— У тебя в брюках звонит мобильник.
— Ты хочешь, чтобы я одевался или ответил на звонок?
— Одевайся, — не задумываясь ответила она.
Одной рукой он поддерживал брюки, другой — достал из кармана мобильник и бросил его ей. Она ловко его поймала.
— Тогда ответь ты.
Ей не хотелось спорить, тем более что он, видимо, был склонен все же одеваться. В трубке раздался сердитый мужской голос, который ругал Алекса нецензурными словами, так что она покраснела. Когда ругань прекратилась, Виктория отключила мобильник и протянула его Алексу. Алекс к тому времени уже застегнул брюки и просунул руки в рукава рубашки.
Сев на кровать, он обулся.
— Это был твой брат. Он хочет напомнить тебе, что компьютерные дискеты, в которых содержится программа стоимостью в миллиард долларов, все еще не нашлись и ваша компания в опасности.
— Я уже знал об этом.
— Неужели они стоят миллиард долларов?
— Почти. Хочешь поговорить об этом?
Виктория опустилась на постель рядом с ним.
— Я хочу извиниться.
— Твоей вины нет.
— Есть. Это все я. Я приношу несчастье. Но я не знала, что это передается.
— Что?
— Передается. А равно Б, Б равно С, поэтому…
— Я знаю, что это означает. Но объясни, какое это имеет отношение ко мне.
— Я принесла несчастье Джерри, а он работает у тебя, поэтому я принесла несчастье тебе. Мне действительно очень жаль.
— Ты не виновата. Обещаю.
Он встал и надел пиджак. Когда он был вот так полностью одет, связь между утром и вчерашней ночью прервалась. Ей бы радоваться, но у нее не получалось.
За каких-то двенадцать часов ее жизнь превратилась в хаос.
Ей срочно нужен аспирин от головной боли и что-нибудь, чтобы унять боль сердечную.
Ее сестра возится на кухне, у нее жуткое похмелье после вчерашнего приема, а Алекс, который был одновременно совершенством и ошибкой, сейчас навсегда уйдет из ее жизни.
— Я тебе позвоню, — пообещал он.
