— Учитывая твой темперамент, ты наверняка была озорницей, — улыбнулся он.
— Это вряд ли, но я отличалась упрямством, которое доставляло мне неприятности. Как-то старшая сестра взяла меня с собой на вечеринку. Это обошлось мне в пару швов.
Бен с интересом посмотрел на нее, и Джейн поняла, что он прокручивает в памяти события пятничной ночи. Внезапно он блеснул той самой плутовской улыбкой, которая сводила ее с ума.
— Ага, — медленно произнес он. — Так вот где ты получила шрам на твоей…
Джейн откашлялась. Гордиться тут было нечем. Двухдюймовый шрам на ягодице постоянно напоминал о себе.
— Одна из причин, по которой ты никогда не увидишь меня в бикини.
У него потемнели глаза.
— Это просто преступление с твоей стороны — лишать меня такого зрелища.
У Джейн зачастило сердце.
— Должно быть, мне было лет шесть или семь, когда я отказалась есть овощи, — быстро предложила она другую тему разговора.
— В какой-то момент многие дети решают, что они терпеть не могут овощей, — пожал Бен широкими плечами. — Я до сих пор не ем бобы и горох.
— Но держу пари, что ты не копался в холодильнике и в шкафу и не дарил ваши овощи соседям.
Он добродушно рассмеялся.
Джейн нравилась его улыбка и морщинки в углах глаз, которые появлялись, когда он смеялся. С каждой секундой, что она проводила в его обществе, в ней росло тревожное предчувствие. В Бена было так легко влюбиться. Слишком легко. Прошло всего три дня, но Джейн уже подозревала, что ее сердце в опасности. А это означало, что когда их роман завершится, она будет страдать.
После ужина Бен и Джейн переместились в гостиную, прихватив с собой бокалы с вином, и продолжали делиться воспоминаниями детства. Джейн отметила, что Бен хороший слушатель — качество, которого, как правило, не хватает мужчинам.
— А как было у тебя? — спросила она. — Я весь вечер только и делаю, что болтаю о себе. Ты много шалил в детстве? Или ты был слишком занят, воспитывая братьев?
Его улыбка потухла, а на лице появилась печаль. Джейн заинтересовалась.
— Да в общем-то мне нечего рассказывать. — Бен сделал основательный глоток вина. — Обыкновенные ребяческие проказы.
Джейн, чувствуя его нежелание вспоминать о своем детстве, решила зайти с другой стороны.
— Ты очень отличаешься от своего брата.
— Дрю — самый младший из нас. — Вернувшаяся на лицо Бена улыбка все же не смогла рассеять облачко, таившееся во взгляде. — Больше всего возятся именно с младшим.
Тактика Джейн потерпела неудачу. У Бена не было желания откровенничать. Может быть, он не чувствовал себя в ее обществе достаточно раскованно? Нет, вряд ли. Множество фактов доказывали обратное. Его частые улыбки. Та открытость и поглощенность, с которыми он занимался с ней любовью. Он смотрит на нее так, словно умирает от жажды, а у нее есть карта пути к ближайшему роднику. Может, на нем лежит какой-то эмоциональный груз? Не исключено, ведь у нее самой была пара сундуков такого груза.
— У меня возникли кое-какие мысли о нашей ситуации, — вдруг сказал Бен, меняя тему разговора.
— И какие же? — заинтересованно спросила Джейн. Она помнила, о чем предупреждала его. Одно слово о расследовании — и ему придется уходить. Даже обед в его обществе нарушал дюжину этических правил.
— Я согласен, что в данных обстоятельствах наше знакомство крепко мешает профессиональному подходу, — продолжил он. — Особенно на работе. Но многие пары успешно сотрудничают друг с другом.
Джейн с трудом переварила его слова, особенно те, что вспыхнули для нее подобно неоновой вывеске. Пары. Он воспринимает ее и себя как пару? Она ничего не имела против такого обозначения, потому что оно рождало в ней теплое пьянящее ощущение, как хмель кружившее ей голову. Она-то думала, что слово «пара» является для мужчин таким же табу, как и слово «любовь».
— Прости, но не ты ли говорил, что у нас возник серьезный конфликт интересов?
— Может быть, я поторопился. — Его рука, проникнув в проем халата, легла на колено Джейн.
Она осторожно перевела дыхание.
— Продолжай.
— Поскольку работаем мы за пределами спальни, а сексом занимаемся не в пожарном депо, что нам мешает продолжать видеться?
Она готова согласиться. Точнее, ее принуждают к согласию. Если он уберет руку с колена и перестанет рисовать пальцем круги у нее на шее, которые так отвлекают, то, может, она и обретет способность к умному разговору.
Джейн заставила себя откинуться на спинку дивана.
— На самом деле это было бы здорово, — честно призналась она. — Но, думаю, в первый раз ты был прав. Если даже мое расследование и наш роман не считаются конфликтом интересов, то по крайней мере это неэтично.
Его рука скользнула по колену и переместилась выше. Джейн чувствовала, как его пальцы медленно и уверенно подбираются к бедру.
— Это очень плохо. — Его тихий голос обрел сексуальную хрипотцу. Рука продвинулась еще на несколько миллиметров выше. — Потому что у нас нет пути назад.
У него никакого представления о честной игре. Внизу живота возник какой-то комок. От него по венам пошел поток тепла, и все тело буквально загудело от ожидания.
Придвинувшись, он легонько сжал зубами ее нижнюю губу.
— Никаких поцелуев, — шепнул он, и тут же приник к ней жарким, глубоким поцелуем.
Сопротивляться ему, противостоять этому натиску было невозможно. Джейн успела только подумать, не питает ли он отвращения к фланелевым простыням.
Язык Бена дразняще скользнул между ее губ. Он был откровенен и требователен. Джейн горячо отвечала ему, а потом, обхватив Бена за шею, запустила пальцы в густые шелковые пряди его угольно- черных волос.
Можно забыть о фланелевых простынях. Ее вполне устроит и диван.
Словно во сне, Джейн чувствовала его прикосновения к разгоряченной коже, слышала слова, которые он шептал ей на ухо. Целуя шею, Бен легко ласкал большими пальцами ее соски, и сосредоточиться было совершенно невозможно.
— Бен, — прошептала Джейн, закрывая глаза. В ее прерывающемся голосе звучало откровенное желание. Она хотела почувствовать его внутри себя, хотела, чтобы он самым откровенным и грубым способом взял ее. Боль желания пронизывала ее с головы до ног и была слишком властной, чтобы сопротивляться ей. Если он не поможет ей избавиться от этого напряжения, она за себя не отвечает.
— Это еще не взлет, Джейн. — Рука Бена медленно прошлась по ее животу. Ниже. Еще ниже. Он погрузил пальцы во влажные завитки. Джейн затаила дыхание в ожидании его самых интимных прикосновений.
Он раздвинул скользкие складки и нежным движением проник в глубину ее тела. Прикосновения большого пальца доставляли невыразимое наслаждение самому чувствительному месту ее тела.
— О да!
— Теперь, когда ты знаешь эти потрясающие ощущения, неужели ты в самом деле хочешь расстаться со мной? И мы оторвемся друг от друга?
Закусив губу, Джейн заскулила, как щенок, молящий о подачке. Напряжение усиливалось, оно росло и росло с каждым его прикосновением, пока ее не заколотило всем телом, что служило предвестником освобождения. Одной рукой Джейн вцепилась ему в плечо, а другой ухватилась за подлокотник дивана с такой силой, что у нее заболели пальцы.
— Теперь ты придешь ко мне, Джейн?
