крупная махинация, задуманная евреями'.
Баруа. Как будто можно предвидеть, организовать с начала до конца такую колоссальную авантюру...
Крестэй. Им возражают: 'А если Эстергази сам составил сопроводительную бумагу?' Но это их нисколько не волнует: 'Значит, евреи заранее подкупили его и заставили искусно подделать почерк Дрейфуса...' Такая глупость не выдерживает критики...
Зежер. Очень плохо и то, что бесконечно усложнили процесс. Эта мания дознаний и передознаний привела к полному искажению подлинной его причины и истинного смысла. С азартом устремились по многочисленным ложным и противоречивым следам... И теперь требуется какое-нибудь неожиданное событие, которое сразу же произведет переворот в общественном мнении и поможет ему, наконец, во всем разобраться.
Крестэй. Да, да, неожиданное событие....
Баруа. Оно скоро произойдет, быть может, из-за этого вызова в Верховный суд... (Вытаскивая из кармана конверт.) Посмотрите-ка, я это получил сегодня утром... (Улыбаясь.) Анонимное письмо, кто-то заботится обо мне...
Арбару (берет листок и читает). 'Из достоверных источников мне известно, что военный министр предложил сегодня утром членам правительства вызвать в Верховный суд инициаторов пересмотра дела. Ваше имя в их числе, рядом с именем господина Люса...
Баруа. Мне это очень лестно.
Арбару (читая). Ваш арест назначен на утро второго сентября. У вас есть еще время уехать'. Подписано: 'Друг'.
Баруа (громко хохочет). Что ж! Листочки такого сорта будоражат кровь.
Зежер. Ты обязан этому своей субботней статье.
Порталь. Я ее не читал. (Крестэю.) О чем в ней идем речь?
Крестэй. О нашумевшем заседании в палате, когда военный министр, наивно думая, будто он вытащил из портфеля пять разоблачающих документов, на самом деле предъявил только пять фальшивок! Баруа блестяще доказал, почему эти документы не могут быть подлинными...
Администратор приоткрывает дверь.
Администратор. Господин Баруа, какой-то человек хочет с вами поговорить.
Баруа выходит за ним.
Внизу лестницы он видит Люса.
Баруа. Вы, так поздно? Что случилось?
Люс. Есть новости.
Баруа. В Верховном суде?
Люс. Нет... Кто там наверху?
Баруа. Одни только сотрудники редакции.
Люс. Тогда поднимемся.
Увидя входящего Люса, все в тревоге встают.
Люс молча пожимает протянутые руки и садится с нескрываемой усталостью; на его похудевшем и осунувшемся лице еще больше выступает огромный лоб.
Люс. Я только что получил известия... весьма серьезные известия.
Друзья обступают его.
Вчера или позавчера неожиданная драма разразилась в военном министерстве: полковник Анри был заподозрен своими начальниками в подделке документов, предъявленных на процессе!
Все ошеломлены.
Министр сразу же допросил Анри. Сознался ли он? Не знаю. Во всяком случае, со вчерашнего вечера он... заключен в Мон-Валерьене. Баруа. Заключен? Анри?
Тайный взрыв радости; несколько мгновений опьяняющего восторга.
Зежер (глухим голосом). Новое расследование! Новые дебаты!
Баруа. Это означает пересмотр дела!
Арбару (желая знать точно). Но... какие же документы он подделал?
Люс. Письмо итальянского военного атташе, в котором упоминалось полностью имя Дрейфуса.
Баруа. Как? Знаменитая улика генерала де Пелье?
Зежер. Письмо, которое министр шесть недель тому назад огласил в палате!
Люс. Оно сфабриковано с начала и до конца, кроме заголовка и подписи, которые, должно быть, взяты из какого-то незначительного письма.
Баруа (ликуя). О, это было бы слишком хорошо!
Вольдсмут (словно эхо). Да... слишком хорошо!.. Я не верю.
Люс. Это еще не все. Если дело повернется таким образом, им надо будет разъяснить и многие другие вопросы! Кто придумал историю о признании Дрейфуса? Почему об этом ни разу не было речи до девяносто шестого года, то есть целых два года после разжалования? Кто подтер и вновь написал адрес Эстергази на компрометирующем его письме, чтобы можно было утверждать, будто Пикар38 пытался оправдать Дрейфуса и обвинить Эстергази с помощью документа, исправленного самим же Пикаром?
Вольдсмут (с глазами полными слез). Это было бы слишком хорошо... Я не верю...
Люс. Во всяком случае, арест будет иметь весьма важные последствия: Буадефр, Пелье, Зюрленден39 подают в отставку. Говорят, министр также уйдет со своего поста. Впрочем, я его понимаю: после того как он огласил в палате подложный документ, не подозревая, что это фальшивка...
Баруа (смеясь). Да это их, а не нас следует вызвать в Верховный суд.
Люс. С другой стороны, Бриссон40 совершенно изменил свое мнение.
Порталь. А! Наконец-то!
Баруа. Я всегда говорил: когда республиканец старой закваски, такой человек, как Бриссон, все поймет, он сам добьется пересмотра!
Вольдсмут. Его, должно быть, мучит совесть: ведь он напечатал миллионным тиражом фальшивку Анри для того, чтобы обклеить ею все стены во Франции...
Арбару (с беспощадным смехом). Ха-ха-ха!.. Правда! Этот 'документ' красуется во всех мэриях! Он у всех в памяти! Каждый день его с умилением цитирует вся националистическая пресса! Ха! Ха! И вдруг все рухнуло: документ подделан!
Порталь. Спасайся, кто может!
Вольдсмут (внезапно становясь молчаливым). Берегитесь. Мне что-то не верится...
Баруа (смеясь). Ну нет, на этот раз, Вольдсмут, вы слишком далеко заходите в своем пессимизме! Правительство наверняка не решилось бы на арест Анри без серьезных оснований. Они не могли замять дело, значит правда непреодолимо пробьется наружу.
Вольдсмут (тихо). Но ведь Анри даже не в тюрьме...
Баруа. Как?
Люс. Я вам сказал, что он в Мон-Валерьене!
Крестэй (с внезапно исказившимся лицом). Но, черт побери, Вольдсмут прав! Анри пока еще только под арестом, не то бы он находился в Шерш-Миди41'
Пораженные, они переглядываются. Нервы у всех так напряжены, что на смену торжеству внезапно приходит уныние.
Люс (печально). Быть может, они хотят выиграть время, чтобы найти лазейку...
Крестэй. ...чтобы можно было расценить фальсификацию, как простое нарушение дисциплины...
Порталь. Вот увидите, они еще раз выскользнут у нас из рук!..
Вольдсмут (качая головой). Да, да... Я не верю...
Баруа (нервно). Да помолчите же, Вольдсмут! (Энергично.) Теперь нам надо поднять такой шум вокруг этого инцидента, чтобы стало невозможно замять его...
Люс. О, если бы Анри признался при свидетелях!
