Робин, не понимая, о чем идет речь, смотрел то на нее, то на меня, а Гартред только улыбалась, стягивая кружевные перчатки.
– Пикет теперь не в моде, нынче все играют в кости, хотя делать это приходится втихомолку. Парламент очень не одобряет азартных игр.
– В кости я, пожалуй, играть не стану. Придется тебе брать в партнеры либо Робина, либо Амброса Манатона.
Она бросила на меня быстрый взгляд, но я постаралась его не заметить.
– Мне остается одно утешение, что впервые мы с тобой не будем играть друг против друга, мы вместе играем на стороне победителя.
– Неужели? – спросила я, потому что прошло всего четыре года с тех пор, как она шпионила на лорда Робартса.
– Если ты во мне сомневаешься, то спроси Ричарда, когда он прибудет. Однако теперь уже ничего не исправишь: я знаю все секреты.
Она снова улыбнулась, и я почувствовала, что мы, как рыцари в старину, обменялись приветствиями перед поединком.
– Я отвела тебе большие покои наверху, где обычно размещается Элис с детьми.
– Спасибо, – ответила она.
– Робин займет комнату слева от тебя. А Амброс Манатон – небольшую спальню справа, как раз около лестницы; тебе будет спокойно под защитой двух сильных мужчин.
Она даже глазом не моргнула и, повернувшись, дала Робину какое-то распоряжение насчет багажа. Он тут же повиновался, как послушный слуга.
– Тебе повезло – мужчины в моей семье всегда услужливы.
– Было бы еще лучше, не будь они такими собственниками.
– Это семейный недостаток, – ответила я. – Что-то вроде девиза: что имеем, то наше.
– Ты обладаешь для Ричарда каким-то странным магнетизмом, надо отдать тебе должное, – задумчиво взглянув на меня, сказала Гартред.
Я поклонилась ей из своего кресла.
– Нет, дело не во мне. Менабилли – это просто место на карте, от других оно отличается только тем, что здесь есть пустой дом и удобная бухта.
– А еще тайник, где можно спрятаться, – заметила она. Теперь пришла моя очередь улыбаться.
– Серебро давно на монетном дворе, а то немногое, что осталось, пополнило казну парламента. Какая ставка теперь в твоей игре, Гартред?
Некоторое время она молчала; я видела, что ее кошачьи глаза следят за тенью Робина в холле.
– Дочери мои выросли, – ответила она наконец. – Орли Корт стал мне обузой. Хочу выйти замуж в третий раз и обрести покой.
Вряд ли тут может пригодиться мой брат, ей нужен человек на пятнадцать лет моложе, состоятельный, с большими земельными владениями. Миссис Гаррис, миссис Денис… миссисМанатон?
– Одного в моей семье ты уже сломала. Берегись, не ищи повторения!
– Уж не ты ли мне помешаешь?
– Конечно, не я. По мне – делай, что хочешь. Я только предупреждаю.
– Предупреждаешь? О чем?
– Робин – не Кит, с ним играть нельзя. Он способен даже на убийство.
Она уставилась на меня, не понимая, но тут вошел Робин.
Ночью я думала: заговорщики, затевая восстание, надеются, что оно охватит пожаром весь Корнуолл от края до края. Да, под крышей Менабилли достаточно горючего материала, чтобы поджечь всю страну…
Странная компания собралась за столом в тот вечер. Во главе сидела Гартред, ее серебряные волосы украшали драгоценности. По обе стороны от нее разместились мой брат, постоянно тянувшийся за графином и не сводивший глаз с ее лица, и Амброс Манатон, спокойный, не теряющий самообладания, который, как будто не замечая Робина, рассказывал Гартред на ухо разные истории, связанные с махинациями парламента, причем с такими подробностями, что в голову невольно приходило, что он сам принимал в них участие.
Слева от меня сидел Питер Кортни, который, когда на нем останавливался взор Гартред, улыбался так, будто знал что-то особенное, но поскольку точно так же он улыбался девушке, прислуживающей за столом, и мне, если перехватывал мой взгляд, то я предположила, что это просто такая манера. Знаю я Питера…
Дик хмурился, сидя в центре стола, и сердито поглядывал на своего кузена, который болтал без умолку, пересказывая письмо, присланное Джеком из Франции. Тот был в большом фаворе у принца Уэльского и никогда с ним не расставался.
Я, в свою очередь, присматривала, чтобы у всех на тарелке была еда, а в бокале вино, делая вид, что я хозяйка в этом доме, хоть старый Джон Рэшли этого, думаю, не одобрил бы. Оглядывая гостей, мне пришло в голову, что даже если бы Ричард приложил все усилия, то он не нашел бы в нашем графстве шесть человек, столь же неподходящих друг другу, как эти. Недобрые предчувствия подсказывали мне, что договориться между собой они не сумеют, и ничего хорошего из этого не выйдет.
Гартред, его сестра, никогда не желала добра Ричарду. Робин, мой брат, и раньше отказывался
