она ощущала, как тепло разливалось по внутренностям.
Откуда-то вновь возникла служанка.
— Чай — как вы любите? — осведомилась она. — Если вы не наелись, яичницу можно повторить.
— Нет-нет, спасибо, — поблагодарила Шейла. — Я вполне сыта, даже через край. Не могли бы вы дать мне телефонную книгу? Мне нужно разыскать номер моего знакомого.
Книга была вручена, и Шейла зашуршала страницами. Всяких Барри значилось там в избытке, но ни одного, проживающего в Беллифейне или окрест. Ни одного капитана Барри. Ни Николаса Барри, отставного моряка королевского флота. Путешествие оказалось напрасным. Все ее надежды рухнули, а смелые шаги ни к чему не привели.
— Сколько с меня за чай? — спросила она.
Служанка тихим голосом назвала очень скромную сумму. Поблагодарив и расплатившись, Шейла поднялась в переднюю и через распахнутую дверь вышла на улицу. По другую сторону находилась почтовая контора. Еще одна, последняя попытка, и, если и на этот раз ничего, придется повернуть машину назад и уже на обратном пути в Дублин остановиться в каком-нибудь отеле, где по крайней мере можно будет принять горячую ванну и провести ночь в удобной постели. Шейла нетерпеливо дожидалась, пока стоявшая перед ней старушка покупала марки, а мужчина справлялся, как отправить посылку в Америку. Наконец подошла ее очередь, и она обратилась к почтовому служащему за зарешеченным окошечком.
— Простите, — начала она, — не могли бы вы помочь? Вы случайно не знаете, не живет ли в этой округе капитан Барри?
Человек за окошечком смерил ее внимательным взглядом.
— Живет, — сказал он. — Лет двадцать, как здесь живет.
Какое счастье! Прямо гора с плеч! Шейла вновь уверовала в свою миссию. Не все еще потеряно.
— Дело в том, — принялась она объяснять, — что я не нашла его имени в телефонной книге.
— Ничего удивительного, — прозвучало в ответ. — На Овечьем острове нет телефона.
— Овечьем острове? — повторила Шейла. — Вы хотите сказать, капитан живет на острове?
Он снова внимательно ее оглядел, словно она сморозила какую-то глупость.
— Овечий остров, — сказал он, — расположен в южной части Лох-Торра. Милях в четырех отсюда по прямой. Но иначе как на лодке туда не добраться. Если вам нужно снестись с капитаном Барри, черкните ему записку. Он редко появляется на людях.
Удар по самолюбию… Отшельник…
— Да-да, — кивнула Шейла. — Я сразу не сообразила. А что, этот остров виден с дороги?
Он пожал плечами.
— Примерно в миле от Беллифейна к озеру есть поворот, — сказал он. — Только не на дорогу, а на тропинку. На машине по ней не проедешь. Пешком, в крепких башмаках, пройдете легко. И лучше днем. В сумерках недолго сбиться с пути, а озеро по вечерам затянуто туманом.
— Спасибо, — поблагодарила Шейла. — Большое спасибо.
Выходя из конторы, она не могла отделаться от чувства, что почтмейстер пристально смотрит ей вслед. Куда же теперь? Пожалуй, лучше не рисковать на ночь глядя. Лучше перетерпеть сомнительные удобства «Килморского герба» и несварение желудка. Она вернулась в гостиницу, где на пороге столкнулась лицом к лицу с мистером Догерти.
— Боюсь, — сказала она, — у вас не найдется свободного номера на ночь?
— Почему не найдется? — ответил он. — Милости просим. Сейчас глухое время. Вот в разгар сезона — может, вы даже и не поверите — ни одной незанятой постели. Позвольте, я внесу ваши вещи. А машину оставьте на улице: ей ничего тут не сделается.
И, стараясь угодить клиенту, он заковылял к багажнику, извлек чемодан, сопроводил Шейлу в «Килморский герб» и сам повел наверх, где показал ей небольшой сдвоенный номер окнами на улицу.
— Я возьму с вас только за одну постель, — объявил он. — Двадцать два шиллинга, не считая завтрака. Ванная — по ту сторону коридора.
Что ж, приятная неожиданность: и совр. удоб. в придачу. Позже в баре соберутся местные завсегдатаи, заведут песни. А она, попивая гиннес[10] из огромной пивной кружки, станет наблюдать за ними и, кто знает, подтягивать.
Шейла оглядела ванную. Такая же дыра, какими обычно приходилось пользоваться в турне. Из одного крана с коричневым подтеком вода непрерывно сочилась, из другого, когда она его открыла, хлынула с мощностью Ниагарского водопада. Правда, вода была горячая. Шейла вынула вещи, необходимые на ночь, приняла ванну, переоделась и спустилась вниз. В коридор доносились голоса. Она пошла туда, откуда они раздавались, и очутилась в баре. За стойкой возвышался мистер Догерти. При ее появлении голоса смолкли и все сидевшие за столиками уставились на нее. Посетителей было с полдюжины, и среди них почтмейстер, которого она узнала.
— Добрый вечер, — широко улыбнулась Шейла.
Ей ответили невнятным приветствием: отозвались все, но интереса не проявили. Продолжали разговаривать между собой. Шейла заказала мистеру Догерти порцию виски и, усевшись на высокий табурет, вдруг почувствовала себя неловко, и это было просто курам насмех, потому что в своих турне она постоянно посещала всевозможные питейные заведения, а это ничем особенным от них не отличалось.
— Вы впервые в Ирландии? — спросил мистер Догерти, наливая виски, он старался быть приятным клиентке.
— Впервые, — подтвердила Шейла. — Простить себе не могу, что до сих пор не выбралась. Мой дед — ирландец. Да и места здесь, несомненно, красивейшие. Завтра же отправлюсь на разведку вокруг озера.
Она обвела взглядом зал и убедилась, что почтмейстер не спускает с нее глаз.
— Значит, вы погостите у нас несколько дней? — спросил мистер Догерти. — Я мог бы помочь вам с рыбалкой, если вы любите посидеть с удочкой.
— Вот как? Я еще не решила. Все зависит от обстоятельств.
До чего же крикливо звучит ее голос, ее чисто английское произношение — совсем как у мамочки. Дама из общества с глянцевой обложки популярного журнальчика — да и только! Завсегдатаи вдруг умолкли. Нет, ирландского добродушия, о котором ей прожужжали уши, здесь нет и в помине. Никто, видимо, не собирается браться за скрипку, тем паче отплясывать джигу или заводить песни. Наверное, одинокие девицы, проводящие вечера в кабачках, в Беллифейне внушают подозрение.
— Ужин ждет вас, как только пожелаете, — сообщил мистер Догерти.
Шейла поняла намек и, скользнув с табурета, направилась в столовую, сразу почувствовав себя лет на десять старше. Суп, рыба, ростбиф — сколько усилий, где с нее хватило бы прозрачного ломтика ветчины, — и ничего нельзя оставить на тарелке. И еще пирожное — бисквитное, пропитанное хересом.
Шейла взглянула на часы. Еще только половина девятого.
— Подать вам кофе в гостиную?
— Да, пожалуйста.
— Там у нас телевизор. Я его включу.
Служанка — миниатюрное создание — подвинула кресло поближе к ящику, и Шейла с чашкой кофе, который ей был ни к чему, уселась перед экраном, где мелькала американская комедия выпуска 1950 года. Со стороны бара доносился гул голосов. Шейла вылила кофе обратно в кофейник и поднялась в номер взять жакет. Затем, оставив телевизор громыхать в пустой гостиной, вышла на улицу. Кругом, насколько хватало глаз, не было ни души. Весь Беллифейн мирно почивал за плотно закрытыми дверьми. Шейла села в свой мини-«остин» и покатила через пустынный городок в сторону Дублина — по дороге, по которой прибыла сюда несколько часов назад. К повороту, не доезжая мили до Беллифейна, о котором упомянул почтмейстер.
А вот, очевидно, и этот поворот, с левой стороны дороги. В свете фар показался покосившийся указательный столб со стрелкой «Лох-Торра». Тропинка, узкая и петлистая, вела под гору. Безумие спускаться по ней без фонарика, при мерцающем свете неполной луны, которая лишь изредка выглядывает из-за кромки набегающей тучи. И все-таки… Часть пути, хотя бы ради моциона, она вполне сможет пройти.
