представить вам нашего доброго друга Марту Хаббард – вот она, рядом со мной на трибуне, – специально прилетевшую из Новой Англии, чтобы поговорить с вами, – хочу снова напомнить о том, что сказал премьер-министр на прошлой неделе: для того чтобы выжить, мы должны оказывать присутствующим здесь американским войскам полную поддержку и, более того, доброжелательный прием. Более того, будем настороже против ведущих подрывную деятельность и все, как один, приложим руку к делу укрепления СШСК.
Она замолчала, и первые ряды зрителей взорвались аплодисментами. Средние ряды выразили энтузиазм скромнее, ну а задние ряды затопали ногами, что можно было расценивать как угодно. Аплодисменты затихли, и депутат, бодро улыбаясь, посмотрела на своих избирателей и сказала: «Вопросы, пожалуйста».
Эмма с ужасом ощутила, что бабушка зашевелилась, и не успела она схватить Мад за полурасстегнутое платье, как та уже была на ногах.
– Миссис Морхаус, мы, несомненно, благодарны вам за выступление на собрании, но мне хотелось бы узнать, – не сочтите дерзостью с моей стороны, – когда вы в последний раз прикладывали к чему-либо руку и конкретно к чему?
По залу пробежал шепот; кто-то крикнул: «Позор!», а голос с задних рядов, довольно похожий на голос Тома Бейта из рыбной лавки, громко произнес: «Давай, давай, старушка».
Депутат от Среднекорнуолльского округа, поднаторевшая в отражении нападок, не потеряла спокойствия. Сначала она не узнала странную пожилую женщину, обращавшуюся к ней из середины зала. Какая-то эксцентричная особа, подумалось ей, зашла на собрание, основательно набравшись в пабе.
– Это образное выражение, – ответила она, приветливо улыбаясь, – может, не слишком оригинальное, но, как мне кажется, всем понятное.
В задних рядах развеселились, послышался смех, что явно шло вразрез с планами организаторов собрания. Как ни говори, но повод для сбора достаточно серьезный. Эмма, покраснев от смущения, недвижно уставилась в спину сидящего перед ней мужчины. Миссис Морхаус, пожав слегка плечами и приподняв брови, повернулась к полковнику Чизмену. Полковник Чизмен смутился еще больше, чем Эмма, так как узнал в задавшей из середины зала вопрос фигуре черты той леди Макбет, что приглашала его к чаю. Он зашептал на ухо депутату парламента. Та понимающе кивнула, и улыбка исчезла с ее лица.
– Позволю напомнить спрашивавшему, – сказала она, – что я призвана отвечать на серьезные вопросы практического характера и что здесь не театр и не мюзик-холл.
– Я знаю, – ответила Мад. – Если бы было так, как говорите вы, то на сцене находилась бы я, а вы, вероятно, хотя и не обязательно, сидели бы в зале.
Раздались поощрительные крики Тома Бейта и нескольких его дружков.
– Однако, – продолжала Мад, – я как раз хочу задать серьезный вопрос практического характера. Если мы окажем полную поддержку дружественной армии США, предоставят ли они взамен гарантии, что они
На этот раз задние ряды разразились оглушительными аплодисментами. Миссис Морхаус обреченно махнула рукой и повернулась к полковнику.
Всем своим видом выражая дружелюбие, тот встал и сказал:
– Уважаемая леди!
Полковник обращался к Мад снисходительным тоном, подразумевавшим, что он, как и все присутствовавшие, знал, что женщина, задавшая вопрос, всеми любима и уважаема, но ей уже под восемьдесят и у нее свои странности, а сейчас она еще не пришла в себя от недавно пережитых волнений.
– Уважаемая леди, я помню ваше гостеприимство, и, как я, будучи у вас в гостях на прошлой неделе, вам уже говорил, я не был информирован о печальном случае с собакой. Позже мне доложили о происшедшем, были приняты необходимые меры, а владельцу выплачена компенсация. Но – повторяю это еще раз – наши действия направлены, направлены нашим правительством, на сохранение законности и правопорядка во всем Соединенном Королевстве. Никто в Корнуолле, как и во всех других частях вашей замечательной страны, не хочет повторения насилия, которое захлестнуло многие уголки планеты, и за это придется временно пожертвовать малой толикой свободы. Поверьте мне, все делается только на пользу вам и вашим соседям. Никто не причинит вреда людям, которые будут мирно и организованно заниматься своими делами. Мы прибыли сюда не подавлять, а помогать. Нужно обеспечить жизнеспособность СШСК здесь, чтобы на западе Англии, как и повсюду, все было в порядке на сто процентов. Надеюсь, уважаемая леди, я ответил на ваш вопрос.
Мад ответила ему не сразу. Может быть, она вспомнила о давно прошедших днях, когда, стоя в центре сцены, она готовилась произнести заключительную фразу, а вслед за этим должен был упасть занавес. На ее губах медленно появилась насмешливая улыбка. Она обвела глазами зал и затем обратила взор на полковника:
– Да, вы ответили исчерпывающе, более того, я утвердилась во мнении, которое зародилось в тот четверг, когда над моим домом пролетел первый вертолет. Проводимые маневры спланированы нашим и вашим правительством много-много месяцев тому назад, при поддержке наших и американских финансистов, – и назвать их можно не иначе как самой крупной в мире сделкой, благодаря которой одна страна завладела другой. Что из этого получится, покажет будущее.
Она тронула Джека Трембата за рукав, и он поднялся на ноги, быстро сориентировавшись, как партнер на сцене. Поднялась и его жена, и Эмма, и вчетвером они двинулись к выходу, в полной тишине, какая бывала только в давние времена в Королевском театре. Только когда они вышли из здания, тишину сменили приветственные и осуждающие крики, свист, аплодисменты, призывы к порядку, заглушаемые топотом ног.
– Этот вечер ему, да и ей, испорчен как следует, – с удовлетворением сказала Мад. – Теперь можно ехать домой.
Она подождала, пока шум стихнет, затем двинулась к машине. Трембаты последовали за ней. Из здания начали выходить и другие люди, среди них Том Бейт.
– Отлично сыграно, дорогая, – сказал он Мад. – Лучше, чем в театре.
Тем временем в зале был восстановлен порядок, поднялся на ноги тот продавец из супермаркета, что нарезал Мад ветчину. Он спросил, как повлияет на летний туристский сезон то, что все кабинки и прицепные домики на пляже в Полдри заняты морскими пехотинцами.
6
Войдя на следующее утро в комнату бабушки, Эмма застала ее внимательно изучающей местную газету, разложенную на кровати.
– Вот, – восторженно сказала Мад, – в середине второго листа. «Известная актриса берет слово на собрании местных жителей. Задан дерзкий вопрос. Не продана ли страна более богатому владельцу?» Кое- что мне удалось, и это просто здорово.
Она победно откинулась на подушки. Эмме вспомнились детские годы в Лондоне, когда она заходила в бабушкину спальню и заставала ее ликующей над рецензиями о новом спектакле, в котором она играла предыдущим вечером. На рубеже восьмидесятилетия подобным же триумфом стала известность в Полдри.
– Что еще пишут? – спросила Эмма, заглядывая в газету.
– Почитай, а я пока приму ванну. Но про наше участие больше ничего не пишут – в конце концов, мы люди маленькие, да и Полдри невелик, – но прочитай передовицу о состоянии страны в целом и что может произойти в ближайшем будущем. Свобода слова, держи карман шире. Редактор продался.
Бабушка ушла в ванную, и Эмма устроилась на кровати. Действительно, о собрании в ратуше рассказывалось в крохотном абзаце, но заголовок бросался в глаза: «Сенсационное заявление известной актрисы». Если каким-нибудь образом это попадет в центральную прессу, то опять будет сюда звонить Папа. Эмма перевернула страницу и обратилась к передовице. О Мад здесь, конечно, ни слова, только восторженные славословия СШСК, которые, как утверждал автор, спасут нашу страну, потерпевшую фиаско в Европейском экономическом сообществе. «Наконец мы сможем поднять голову… не крохотный остров у
