– Может быть, вы хотите, чтобы я показала вам все западное крыло?
– Нет, не нужно. Я должна спуститься вниз.
Она шла за мной, как конвоир за арестантом.
– Я еще утром хотела предложить вам осмотреть западное крыло, но не решилась отрывать вас от писем.
Мы дошли до выхода, и она открыла передо мной дверь.
– Удивительно, как вы могли заблудиться. Парадная дверь в западном крыле совсем не похожа на вход в восточное крыло.
– Но я не выходила из здания.
– Значит, вы прошли по служебной лестнице?
– Очевидно, так.
– А вы знаете, миледи, что полчаса назад в Мандерли приехали миссис и майор Леси?
– О нет, это мне неизвестно.
– Фритс, наверное, провел их в гостиную.
Миссис Дэнверс стояла за моей спиной, как черный страж, и уж теперь я должна была идти в гостиную.
Перед дверью я остановилась, прислушиваясь. Из гостиной доносилось несколько голосов, среди которых я узнала и голос Максима.
– Вот она, наконец? – сказал Максим. – Где ты пряталась? Мы уже хотели обратиться в сыскное отделение. Познакомься: Беатриса и Жиль Леси. а это – Фрэнк Кроули.
Беатриса была высокой и красивой, но красота ее была жестковата, как у женщин, хорошо разбирающихся в лошадях и собаках, умеющих хорошо стряпать. Она посмотрела мне в глаза и обратилась к Максиму:
– Полная противоположность тому, что я ожидала, и вовсе не соответствующая твоему описанию.
Все рассмеялись, и я вместе со всеми. Что же такое мог написать ей Максим?
– Жиль Леси, – снова представил мне Максим.
Майор сжал мою руку в своей громадной лапище и улыбаясь разглядывал меня сквозь очки.
– Фрэнк Кроули…
Я повернулась к управляющему и, увидев его худое бледное лицо и резко выступающий кадык, почему- то почувствовала облегчение. Не успела я разобраться в своих впечатлениях, как вошел Фритс и подал мне рюмку хереса.
– Максим сказал мне, что вы приехали только вчера вечером, – сказала Беатриса. – Если бы я знала это, то не ворвалась бы сюда уже сегодня. Ну, как вам нравится Мандерли?
– Я очень мало успела увидеть, – ответила я. – Но, насколько я могу судить, поместье великолепное.
Она рассматривала меня в упор, но без недружелюбия, какое сквозило во взгляде миссис Дэнверс. Кроме того, у нее было право рассматривать меня бесцеремонно, ведь она была сестрой Максима. К тому же он стоял рядом со мной и готов был поддержать меня в любую минуту.
– Ты выглядишь намного лучше, друг мой, – сказала Беатриса Максиму. – Слава Богу, из твоих глаз исчезло это отчаяние. – Она повернулась ко мне? – Думаю, за это надо благодарить вас?
– Я совершенно здоров, – возразил Максим, – и ничем не болел за всю свою жизнь. А ты считаешь больным каждого, кто чуть похудощавей твоего Жиля.
– Ну зачем ты отрицаешь, что полгода назад ты был сильно болен. Жиль, поддержи меня, подтверди, что, когда мы видели Максима в последний раз, он был похож на выходца с того света!
– Да, да, да, мой друг? – сказал Жиль. – Это правда. Сейчас вы выглядите совсем другим человеком.
Я почувствовала, что Максим изо всех сил старается сдержаться и не выйти из себя. Ну зачем Беатриса так бестактно настаивает на своих словах? Она же видит, что он недоволен темой нашего разговора.
– Максим очень сильно загорел. – вмешалась я в спор, – а загар скрывает многое. Вы бы посмотрели на него в Венеции! Там он завтракал только на балконе, специально, чтобы посильнее загореть.
– Все рассмеялись, а мистер Кроули заметил:
– В Венеции, в этот сезон, вероятно, чудесно, миссис де Винтер?
– Да, погода была отличная, за исключением одного дня.
Итак, я помешала обсуждать здоровье Максима и перевела разговор на безопасные рельсы: на погоду и путешествие. Максим, Жиль и Беатриса заговорили о достоинствах его нового автомобиля, а мистер Кроули спросил меня: правда ли, что в Венеции больше нет гондол и что их вытеснили моторные лодки? Не думаю, что он так уж интересовался гондолами и Большим каналом, он просто помогал мне поддерживать оживленную беседу. Я почувствовала в нем союзника.
– Ах, Максим, – сказала Беатриса, – вы тут губите Джаспера.
Его надо тренировать, а не откармливать так: он слишком жирный для своих двух лет. Какой у него рацион?
– Да тот же самый, что и у твоих собак. И не старайся показать, что ты лучше меня разбираешься в собаках.
– Дорогой мой, ты ничего не знаешь о своих собаках. Ты больше двух месяцев отсутствовал. Уж не думаешь ли ты, что Фритс дважды в день прогуливал Джаспера до аллеи? Эта собака уже давно не бегает, видно даже по ее шерсти.
– Я все же предпочитаю, чтобы собака выглядела упитанной, а не голодающей, как ваши.
– Неубедительно… Наш Лайон получил в феврале две золотые медали на выставке.
Снова создалась предгрозовая атмосфера. Максим сжал губы, видимо, начиная злиться. Меня удивило: почему у брата и сестры отношения, как у кошки с собакой. Уж скорее бы Фритс пригласил нас к ленчу (или ударят в гонг? Я еще не знала, как это принято в Мандерли).
– Далеко ли вы от нас живете? – спросила я Беатрису.
– Примерно милях в пятидесяти, в другом графстве. У нас тем прекрасная охота. Приезжайте к нам погостить, если Максим сможет обойтись без вас, хоть на короткий срок. Жиль обучит вас верховой езде.
– Но я совсем не умею охотиться. В детстве пробовала ездить верхом, но давно забыла то, что умела.
– Вам придется снова научиться. Нельзя жить в деревне и не заниматься спортом. Максим писал, что вы хорошо рисуете, но это же занятие лишь для плохой погоды, когда больше нечего делать.
– Мы не такие уж спортсмены, дорогая, – заметил Максим.
– Я же не говорю о тебе. Все знают, что тебе достаточно побродить по паркам и лесам Мандерли.
– Я тоже люблю пешие прогулки, – сказала я, – и мне никогда не надоест гулять по такому поместью, как Мандерли. А когда станет теплее, можно будет купаться в море.
– По-видимому, вы оптимистка. Я что-то не припомню, чтобы кто-нибудь тут купался. Вода слишком холодна, а берег усеян острыми камнями.
– Я не боюсь этого, лишь бы не было сильного течения. В Лаймском заливе не опасно?
Вдруг я спохватилась: я коснулась опасной темы. Краска бросилась мне в лицо, и я смолкла. Мы обе начали ласкать Джаспера, не глядя друг на друга.
– Как там с ленчем, – спросил Максим, – я дьявольски голоден.
– Сейчас ровно час, – сказал мистер Кроули, – посмотрите на часы на камине.
В этот момент дверь открылась, и Фритс объявил, что ленч подан.
– Мне нужно умыться, – сказал Жиль, посмотрев на свои руки.
Мы двинулись к лестнице, Беатриса и я несколько впереди мужчин.
– Дорогой старый Фритс, – сказала Беатриса, – он все такой же, нисколько не меняется. Когда я вижу его, мне кажется, что я все еще девочка… Не обижайтесь на меня, но вы выглядите ребенком. Вы значительно моложе своих лет (Максим сообщил мне ваш возраст)… Скажите, вы сильно любите его?
Я никак не ожидала такого вопроса и сильно смутилась.
– Можете не отвечать, – продолжала Беатриса, – я и так понимаю. А на меня вы не должны обижаться. Я же всегда отличалась отсутствием такта. Максима я очень люблю, хотя, когда мы встречаемся, то вечно
