– Да, конечно, – ответила она. – И, поверьте, я вам искренне сочувствую. У вас до сих пор нет никаких известий о корабле?
– Какие там известия, – мрачно буркнул он. – Стоит себе где-нибудь во французском порту, а я даже не имею права потребовать его обратно. А все потому, что двор заполонили иностранцы и король гораздо лучше говорит по-французски, чем по-английски. Ну да ладно, сегодня ночью я за все расквитаюсь.
Дона кинула взгляд на часы, висевшие над лестницей. Они показывали без двадцати двенадцать.
– А вы, милорд, – с улыбкой обратилась она к Годолфину, – вы тоже были свидетелем того, как мистер Рэшли лишился своего корабля?
– Да, сударыня, – сурово ответил он.
– Надеюсь, вы не пострадали?
– Нет, к счастью, все обошлось. Негодяи быстро сообразили, что с нами шутки плохи, и, как истинные французы, предпочли удрать с поля боя.
– А их предводитель – он действительно так ужасен, как вы говорили?
– В тысячу раз ужасней, сударыня. Я в жизни не видывал более наглого и свирепого бандита. Поговаривают, что, отправляясь на разбой, он всегда берет с собой женщин. Должно быть, это те несчастные созданья, которых он похитил в окрестных деревнях. Чудовищно, просто чудовищно! Я даже не рискнул пересказывать это жене.
– Еще бы, – пробормотала Дона, – кто знает, к каким последствиям это может привести… в ее положении.
– Он и на 'Удачливый' взял с собой женщину, – подтвердил Филип Рэшли.
– Я сам ее видел, так же ясно, как вижу вас. Она стояла на палубе: глазищи бешеные, на подбородке краснеет ссадина, волосы развеваются по ветру – типичная французская портовая шлюха.
– А помнишь того маленького оборванца, который постучал к тебе в дверь?
– спросил Годолфин. – Готов поспорить, что он тоже из их шайки. У него был противный писклявый голос и до отвращения смазливая физиономия.
– Говорят, французы вообще очень странный народ, – обронила Дона.
– Если бы не ветер, они бы от нас не ускользнули, – пропыхтел Рэшли.
– Но в самый неподходящий момент с берега вдруг налетел сильный шквал, и они стрелой понеслись вперед. Можно подумать, что им помогал сам дьявол.
Джордж почти в упор выстрелил в главаря и все равно умудрился промахнуться.
– Это правда, милорд? – обратилась Дона к Годолфину.
– Обстоятельства сложились таким образом, сударыня… – покраснев до корней волос, начал Годолфин, но Гарри прервал его, хлопнув рукой по колену и проорав с другого конца стола:
– Брось, Джордж, всем известно, что этот подлый лягушатник стащил у тебя с головы парик!
Все посмотрели на Годолфина, который застыл, не поднимая глаз от бокала.
– Не обращайте на них внимания, дорогой Годолфин, – проговорила Дона.
– Выпейте лучше вина. Стоит ли так сокрушаться о каком-то парике. Ведь вы могли лишиться гораздо большего. Подумайте, какое горе вы причинили бы бедной леди Годолфин!
Карнтик, сидящий слева от Рэшли, вдруг поперхнулся вином и закашлялся.
Время шло. Часы показывали без четверти двенадцать, без десяти, без пяти… Гости по-прежнему сидели за столом. Тремейн и Пенроуз из Трегони обсуждали подробности петушиных боев; гость, прибывший из Бомина, – Дона не расслышала его имени – шепотом рассказывал Рокингему скабрезные анекдоты, то и дело толкая его локтем в бок; Карнтик таращился на нее голодным взглядом; Филип Рэшли ел виноград, отщипывая его морщинистыми волосатыми пальцами; Гарри развалился на стуле и мурлыкал какой-то нескладный мотив, одной рукой вцепившись в стакан, а другой поглаживая сидящего на коленях спаниеля. Неожиданно Юстик посмотрел на часы, вскочил со своего места и громогласно возвестил:
– Господа, хватит терять время! Не забывайте, что мы приехали сюда по важному делу!
В зале мгновенно воцарилась тишина. Тремейн покраснел и опустил глаза в тарелку, Карнтик вытер губы кружевным платком и уставился прямо перед собой.
Кто-то осторожно кашлянул, кто-то скрипнул стулом, и все стихло, слышался только голос Гарри, который продолжал, улыбаясь, тянуть свой пьяный напев, да звон конюшенных часов, отбивающих полночь. Юстик выразительно посмотрел на Дону. Она поднялась.
– Вы хотите, чтобы я ушла, господа?
– Глупости, – рявкнул Гарри, приоткрывая один глаз. – Оставьте мою жену в покое. Без нее весь вечер пойдет насмарку, уж я-то знаю. Твое здоровье, дорогая! Видишь, я на тебя больше не сержусь, я простил тебя за то, что ты потакаешь этому наглому лакею.
– Гарри, угомонись, сейчас не время для шуток, – одернул его Годолфин и, повернувшись к Доне, прибавил:
– Извините, сударыня, но в вашем присутствии мы не сможем говорить так свободно, как хотелось бы. Юстик прав, мы потеряли слишком много времени.
– Конечно-конечно, – ответила Дона. – Я не собираюсь вам мешать.
Она направилась к двери. Гости встали, провожая хозяйку. И тут во дворе неожиданно зазвонил колокол.
– Кого там еще принесло? – зевнув, пробурчал Гарри. – Что за манера являться в гости с опозданием на
