И он тонко улыбнулся, как бы дополнив этой улыбкой свою мысль. Донья Манча пристально посмотрела на него.
— Вы сказали мне, что вы порядочный человек, — сказала она.
— Надеюсь, что так.
— Порядочные люди скромны.
— Я нем, как могила.
Чело испанки прояснилось.
— Значит, вы знаете, кто я?
— Может быть…
— Я многое могу.
— Верю вам.
— Вы честолюбивы?
— Сударыня, прежде чем ответить на ваш вопрос, позвольте вам рассказать одну историю.
— Историю?
— Да, историю о той ночи, которую я провел в гостинице, в Блуа…
— Довольно, сударь, довольно!
— О, вы жестоки! — прошептал Мак.
Она с удивлением посмотрела на него. Капитан продолжал:
— В жизни бывают весьма странные случаи. Исполнив долг порядочного человека, я возвращался в гостиницу. Одно окно было освещено. Я подошел поближе…
— И увидели?..
— Одну секунду, сударыня. Окно было низко над землей. Мужчине ничего не стоило в него войти.
— А дальше?
— Лампа погасла. Я прыгнул через подоконник. Нежный голос прошептал мне: «Я здесь.» И поцелуй закрыл мне рот.
Донья Манча вскрикнула и безумными глазами уставилась на Мака.
— Но кто же вы? — воскликнула она.
— Я вам уже сказал, — меня зовут капитан Мак!
И с этими словами капитан Мак хотел взять руку доньи Манчи и галантно поднести ее к губам, к великому восторгу Сидуана, восхищенно шептавшего в своем углу:
— А капитан-то — настоящий сердцеед.
Но донья Манча живо отняла у капитана руку. Казалось, она готова убить взглядом наглеца, который хвастался столь многим.
— Может быть, я сделал глупость! — подумал Мак и напустил на лицо самое наивное выражение.
Минуту стояла тишина. Капитан размышлял: «Принципы у меня превосходные, но на практике мне их применять не приходилось. Я всегда говорил, что рота рейтаров не так опасна, как одна женщина, и вдруг, очертя голову, кинулся в атаку на эту, в результате чего я сделаю любовницу короля своим смертельным врагом. Ну, простите меня!»
В свою очередь, донья Манча думала:
— Как мне насовсем отделаться от этого человека, с которым меня связала такая ужасная тайна?
Она смотрела на него со страхом, смешанным с ненавистью. И все же она первая прервала молчание. Она спросила Мака:
— Вы — капитан?
— Да, наемный капитан, к вашим услугам.
— Вы должно быть, честолюбивы?
— Как когда, зависит от обстоятельств, — ответил Мак.
— Итак, чего бы вы хотели? Говорите.
— Но, — наивно ответил он, — я ничего не хочу.
И он посмотрел на донью Манчу, та отступила.
— Но, — сказала она, — вы забываете, кто я и что я могу. И если бы вы пожелали…
На губах капитана появилась улыбка.
— Сударыня, — сказал он, — я полагаю, что вы ошибаетесь; я — бедный солдат, это правда, но сердце у меня не менее благородное, чем у короля. Я храню тайны, которые доверили мне судьба и случай, и мое слово не продается.
Он сказал это так грустно, но с таким искренним и благородным выражением, что донья Манча была тронута и внимательно взглянула на красивого молодого человека, который почтительно стоял перед ней и печально смотрел на нее ясным взглядом.
Мак понял, что в мыслях испанки что-то изменилось.
— Сударыня, — добавил он, — как только вы отсюда выйдете, донья Манча для меня умрет. Я забуду все, даже ее имя.
Испанка протянула ему руку.
— Это правда? — спросила она.
— Клянусь вам королевскими лилиями и моей верной шпагой.
— Я верю вам, — просто ответила она.
И не отняла свою руку, которую капитан держал в своих, когда он поднес ее к губам.
— Прощайте, сударыня, — сказал он.
— До свидания, — сказала она, — потому что мы еще увидимся.
— Завтра вы уже забудете меня, — сказал он.
— Кто знает? — ответила она, покраснев.
Она поправила плащ, опустила на лицо капюшон и собралась уже уходить, но вдруг еще раз протянула ему руку и повторила:
— До свидания.
Мак проводил ее до двери и выглянул на улицу, где неподалеку от лавки стояли носилки доньи Манчи с носильщиками.
Молодая женщина сделала ему прощальный жест и быстро удалилась. Вернувшись, Мак сказал Сидуану:
— А теперь запри дверь.
Сидуан ошалело посмотрел на Мака.
— Как, капитан, — пробормотал он, вы позволили ей уйти?
— Ну и что?
— Вот просто так? — продолжал Сидуан.
— А что, по-твоему, я должен был сделать?
— Ну, черт возьми! Не знаю… в самом деле… но мне кажется…
— Дурень! — проронил Мак.
Потом он снова уселся за стол и протянул Сидуану свой стакан.
— Налей мне вина, — сказал он.
— Все равно, — бормотал Сидуан, — вот я бы…
— Вот ты бы… что бы ты сделал?
— Разумеется, если бы я был как вы, капитаном…
— Ну вот потому-то ты и не капитан, — сказал со смехом Мак.
— Ах да, капитан, — сказал Сидуан, которого веселость Мака несколько пугала, — мы что, будем всю ночь бодрствовать?
— Конечно, раз мы обещали мадемуазель Саре и твоему дядюшке Жобу. Разве уж так страшно провести ночь за стаканом вина?
— Нет, конечно.
— Спустись еще раз в погреб. Бутылки-то пусты.
— Позвольте, я сначала хорошенько запру двери.
Сидуан счел нужным заложить все засовы и запереть все замки.
Потом он взял факел и спустился в погреб, вход в который показал ему Жоб.
