сына только для того, чтобы отдать его в воспитательный дом, и что все происшедшее в последнюю ночь было только одной комедией, и что ты же вооружила его руку против Фернана. Признавайся, или я тебя тотчас же убью. — и при этом она надавила на нож…
—
Леон глухо вскрикнул.
— А теперь, — продолжала Баккара, — теперь признавайся Фернану, что ты заставила его подписать векселей не на пятьдесят тысяч франков, а на два миллиона, что ты привлекла его сюда для того, чтобы убить, и что ты продала его жизнь за триста тысяч франков.
Фернан пришел в ужас.
— Ну, Признавайся же, — резко проговорила Баккара.
— Это правда, — прошептала опять Тюркуаза.
— А теперь, — добавила повелительно Баккара, — скажи им имя того чудовища, орудием которого ты была.
Но Тюркуаза ответила ей только каким-то странным хохотом.
Баккара толкнула его ногой.
— Сумасшедшая! — проговорила она. — Теперь она больше уже ничего не ответит.
Баккара бросилась к двери, ведущей из будуара в гостиную, и обернулась к молодым людям.
Фернан и Леон, казалось, едва понимали, что случилось, и стояли как две статуи.
— Идемте же, — крикнула им Баккара, — идите же оба, я покажу вам человека, который так давно уже преследует вас во мраке… Идемте… Идемте — он там... я сорву с него маску перед вами. Вы убьете его, как убивают бешеную собаку… Идемте же! — повторила она еще раз громким голосом.
Она с шумом растворила дверь в гостиную… но в ту же минуту раздался выстрел… затем глухой крик, и' Баккара отшатнулась назад.
— Неужели, — подумала она, — совершилось наконец правосудие, и граф Артов убил проклятого Андреа?..
Но нет — наказание еще не настигло этого великого преступника, и. казалось, провидение ожидало, когда он закончит свои злодеяния, чтобы поразить его своим беспощадным бичом.
Вот что произошло.
Когда граф Артов остался с сэром Вильямсом, то ни один из них не пропустил ни одного слова из сцены, происходившей в соседней комнате.
Была минута, когда сэр Вильямс, никогда ничего не боявшийся, струсил и понял, что его положение больше чем отчаянное, так как его бывшие жертвы беспощадно убьют его.
Что же оставалось ему делать?
Граф охранял единственный выход между двух опасностей: в сомнительной смерти от пули и несомненной от ножа, вложенной Рокамболем в руки Леона Роллана, — предстоял выбор.
Сэр Вильямс не колебался.
Граф стоял перед дверью, а он находился в амбразуре окна, ставни которого не были закрыты.
Андреа решился…
В ту минуту, как отворилась дверь будуара, в этот момент он живо отворил окно и выпрыгнул в него.
Граф спустил курок… раздался выстрел, и негодяй исчез в облаке дыма.
— Где он? Умер? — вскрикнула Баккара. Граф молча указал ей на открытое окно.
Баккара вздрогнула и несколько минут находилась в глубоком отчаянии.
Но вдруг она подняла голову, глаза ее снова оживились и заблистали, а лицо приняло обычное спокойное выражение. Она вздохнула и прошептала:
— Надо начинать игру снова. Не вечно же этот негодяй будет ускользать от меня…
Затем она обернулась к Фернану и рассказала ему, что все то, что произошло с ним и с Ролланом. было устроено нарочно с целью погубить их обоих.
— Я узнала это, — добавила она, — от горничной, которую я подкупила.
— А! — вскрикнул тогда Роллан. — Теперь только я все понимаю; но… этот человек!
— Какой?
— Который приезжал за Тюркуазой и хотел убить меня.
— Это был третий актер; вас обманывали обоих, и развязка этой комедии без меня была бы кровавая.
Они оба вздрогнули.
— Идите же, бедные безумцы, — проговорила Баккара, — и возвращайтесь к истинному счастию… и предоставьте, — добавила она с волнением, — заботу охранять вас тем людям, у которых нет в этом мире ни детей, ни любви…
Посмотрим теперь, что делал несколько часов тому назад граф де Шато-Мальи.
Мы помним, что после ухода сэра Артура от молодого графа этот последний написал к госпоже Роше, прося ее позволенья быть у нее.
Это было как раз за несколько часов до только что описанных нами потрясающих сцен, театром для которых послужил отель в улице Виль л'Евэк.
В восемь часов вечера граф де Шато-Мальи был у Эрмины Роше, которая видела в нем самого искреннего и доброго друга.
Он молча поцеловал поданную ему Эрминой руку и остановился перед нею.
— Боже! — заметила она, — что с вами, граф, вы так бледны? Уж не случилось ли какого-либо несчастия?
Он покачал головой и опустился на колени.
— Успокойтесь, я пришел поговорить с вами и открыть вам страшного преступника.
— Преступника? — переспросила она, не доверяя своим ушам.
— Да, меня самого…
— Вы просто с ума сошли, — заметила она, улыбаясь, — но в чем же состоит ваше преступление?
— Оно не имеет даже названия.
— Но что с вами?
— Вы только тогда поймете, — сказал он, — когда выслушаете меня.
— Я вас слушаю, хотя, право…
— Вы скоро убедитесь в том, что я говорю правду. Но позвольте мне раньше всего задать вам один вопрос?
— Задавайте.
— Не встречали ли вы где-нибудь и когда-нибудь англичанина по имени сэр Артур Коллинс, он ходит постоянно в синем фраке и нанковом жилете.
— Да, сколько мне помнится, — ответила она, подумав, — я видела его однажды на бале у маркизы Ван-Гоп.
— И видели его только там?
— Да.
— Вы никогда не встречали его раньше?
— Никогда.
— В таком случае он нагло лгал, — заметил граф, — и это чрезвычайно странно.
Эти последние слова удивили до крайности госпожу Роше.
— Что вы этим хотите сказать? — спросила она.
— Он уверял меня, — ответил граф де Шато-Мальи, — будто бы он любил вас и долго преследовал своим обожанием.
Она невольно улыбнулась.
— Он просто фат, — сказала она, — и я только раз видела его.
Но граф продолжал быть мрачным. — Нет ли у вашего мужа врагов? — спросил он.
— Не думаю, — ответила она, — Фернан очень добр для того, чтобы иметь врагов.
— Однако, — продолжал граф, — я уверен, что у вас или у него есть ужасный и смертельный враг.
