Индианка приняла его и рассказала ему, что будто бы его жена влюблена в известного обольстителя всех красавиц легкого поведения — по имени Оскар де Верни, носящего также имя Шерубена-очарователя, и что она изменяет своему мужу при помощи госпожи Маласси, в доме которой и живет Шерубен. В доказательство своих слов она позвала Вантюра, который подтвердил ее слова, и показала уже известное нам письмо Маласси. написанное этой последней под диктовку виконта де Камбольха.
— Ну. а теперь, — сказала она, — вы все еще будете сомневаться?
— Я хочу видеть… видеть их обоих! — вскричал маркиз.
— Идите за этим человеком… вы увидите этого Шерубена на коленях перед вашей женой.
— Хорошо, — сказал маркиз, — я иду — час наказания наступил.
— О! яд… яд действует… торопитесь, Эркюль… мне кажется, что я умру.
— Вот голубой камень, — проговорил маркиз, бросив к ногам индианки кольцо. — Я всегда успею убить тебя, если ты солгала.
Маркиз все еще сомневался, не допуская мысли, чтобы его жена обманывала его.
— Ну, идем, негодяй, — сказал он, следуя за Вантюром, — и читай свою предсмертную молитву, потому что я убью тебя, если ты только солгал.
И маркиз вышел, между тем как Дай Натха собирала свои последние силы, чтобы достать кольцо, камень которого должен был возвратить ей жизнь.
Вантюр привез его к дому Маласси и спрятал его в уборной вдовы.
— Барыни нет дома, — сказал он, — и она не воротится раньше ночи… Теперь я вам более не нужен?
Маркиз молчал.
Он сел в уборной и положил перед собою заряженные пистолеты и стал ждать прибытия маркизы Ван- Гоп, решив убить ее и ее соблазнителя.
— Надо ускользнуть, — подумал Вантюр, уходя, — а этот бедняга Шерубен и не подозревает того, что ему придется отправиться вслед за маркизой!.. Одним червонным валетом будет меньше и одной частью больше в нашем дивиденде в сумме пяти миллионов.
На пороге калитки Фанни ждала маркизу, чтобы вести ее на смерть.
Возвратимся теперь опять назад.
Шерубен задрожал всеми членами, когда к нему подошел граф Артов, и бросил на него умоляющий взгляд.
— Милостивый государь, — продолжал граф, — вы фат и подлец, и вы будете наказаны за это.
Граф медленно поднял пистолет и хотел уже спустить курок, как Шерубен бросился в ноги к нему и, ползая на коленях, умолил о прощении.
— Хорошо, — сказала Баккара, — ты будешь прощен, но только с условием, что ты расскажешь нам всю правду о том, что есть общего между тобой и маркизой Ван-Гоп?
— О! — прошептал радостно он. — Я сделаю все, что вы только прикажете, но только пощадите меня.
Баккара сделала знак графу, который тотчас же опустил свой пистолет.
— Да… да, — бормотал Шерубен, — — я расскажу все, но вы защитите меня от них, иначе они убьют меня!..
— Кто они?
— Червонные валеты.
— Я не ошиблась, — вскричала Баккара, — — берегись, если ты только утаишь хоть одно слово, то ты ничем тогда не спасешь своей жизни.
— Я все скажу, — пробормотал Шерубен.
И рассказал все, что знал: о червонных валетах и о том, что они делают, и какую он играл роль в деле с маркизой Ван-Гоп, и о пятимиллионном вознаграждении индианки…
— Но кто же начальник этого общества? — настаивала Баккара.
— Не знаю, — ответил Шерубен, — об этом знает только виконт де Камбольх.
— Хорошо, — проговорила молодая женщина, — мы проверим твои слова.
Шерубен встал тогда, думая, что он уже спасен.
— Ты исполнил одно, — заметила Баккара, — исполни же и другое.
— Все, что вы хотите!..
— Что это? — спросила она, показывая на флакон.
— Одуряющее вещество!..
— Не яд ли это?
— Нет, — ответил с полным убеждением Шерубен.
— В таком случае мы это узнаем сейчас же… Я сделаю опыт над тобою.
Шерубен, не предполагавший никогда, что Рокамболь подсунул ему яду, с радостью согласился испытать на себе эти духи и таким образом спасти свою жизнь.
— Если бы это был яд, — думала Баккара, — то Сара, вероятно, сказала бы мне об этом, а она только говорила, что эта жидкость лишает рассудка, так пусть же этот человек будет хоть этим наказан. Она подала флакон Шерубену и сказала:
— Откупорь его и понюхай несколько минут. Шерубен молча повиновался, предполагая, что в флаконе находится одуряющая наркотическая жидкость.
Он и не подозревал, что вдыхает смерть.
Затем Баккара оделась и, оставив его под надзором графа Артова, велела подать карету и поехала к маркизе Ван-Гоп.
Когда она приехала туда, то маркиза уже давно спала.
Баккара позвонила и передала лакею, который отворил ей дверь, что она просит разбудить маркизу, так как ей нужно сообщить маркизе одно очень серьезное дело.
Маркиза приняла Баккара, которая передала ей о всех кознях, которых она была жертвой, и, посвятив ее во все подробности дела, увезла ее к себе.
Когда маркиза Ван-Гоп и Баккара вернулись в отель на Монсейскую улицу, то Шерубен лежал, растянувшись на полу, лицом к земле.
Баккара предположила, что граф убил его, и громко вскрикнула.
Граф сразу понял ее и сказал:
— Это не я, а сам Бог!
И при этом он рассказал, что после ее ухода и под влиянием яда Шерубен предался особенной неудержимой бешеной веселости, вслед за которой наступило полное изнеможение. Стих прекратился, и Шерубен впал в какое-то ужасное оцепенение.
— Так он умер? — спросила Баккара.
— Умрет через несколько часов.
Тогда Баккара обернулась к маркизе, онемевшей от ужаса и отвращения.
— Маркиза, — сказала она ей, — человек этот оскорбил нас обеих, но он умирает… помолимся за его душу.
Обе женщины стали на колени и начали читать отходную, и дневной свет застал их все в том же положении около тела Шерубена-очарователя, который умер, не придя в разум.
Наказание червонных валетов уже начиналось.
Мы оставили маркиза Ван-Гопа в комнате, куда его спрятал Вантюр.
Преступник, ожидающий, что за ним придут, чтобы везти его на эшафот, вероятно, не испытывал таких страшных мук, какие испытывал теперь маркиз, оставшись один с пистолетом в руках.
Он пришел сюда, чтобы убить… убить женщину, которую он так любил в продолжение двенадцати лет.
У маркиза на лбу выступил холодный пот.
Между тем в его душе все еще оставалась надежда на то, что она, может быть, еще не придет.
Каждый шум на улице вызывал у него нервную дрожь.
Вдруг раздались на лестнице чьи-то шаги.
Маркиз судорожно сжал пистолет.
