время как история его жизни, обращение в католичество его семьи и борьба против двора кайзера Рудольфа исторически обоснованны, в том, что касается его злоключений во время поисков библии дьявола, я, разумеется, позволил себе значительные вольности, чтобы сделать сюжет более захватывающим.
Кардиналы де Гаэте и Мадруццо существовали на самом деле, но в действительности они не планировали никакого заговора – во всяком случае, насколько мне удалось установить – и, уж конечно, не убивали двух Пап, прежде всего по той причине, что подлинный кардинал де Гаэте к тому времени, когда происходит действие романа, был уже несколько лет как мертв. Эрнандо де Гевара, чье худое лицо и чрезвычайно по-современному изящные круглые очки были изображены в 1600 году Эль Греко (данная картина выставлена в музее «Метрополитен» в Нью-Йорке, и я понятия не имею, можно ли ее выкупить), также не брал на душу убийства двух Пап, однако некоторое время работал ассистентом Великого инквизитора кардинала де Кирога, а позднее получил его должность. Насколько мне удалось выяснить, его на самом деле звали Эрнандо, а вовсе не Фернандо, хотя именно последним вариантом имени подписана картина Эль Греко. В свою очередь, кардинал де Кирога, Великий инквизитор, не принимал участия ни в каких описанных в книге конклавах по той простой причине, что количество еретиков в Испании никак не желало уменьшаться.
При описании аутодафе в Толедо я опирался на труды историка Жаклин Дозуа. Политическую ситуацию, приведшую к тому, что помощник архиепископа Лоайса (еще одна историческая личность вместе со своими дочерьми) предал своего патрона, я при описании соответствующей сцены несколько упростил, потому что она слишком уж запутана. Отмечу здесь лишь то, что еще один брат императора Рудольфа, а именно Альбрехт фон Габсбург, в свое время занимал должность архиепископа Толедо и умудрился не присутствовать ни на одном из душераздирающих зрелищ сжигания еретиков.
Если же вы считаете, что я полностью выдумал волнующую ситуацию со смертью трех Пап подряд в течение нескольких месяцев, то вынужден вас огорчить: эта фатальная «текучка кадров» на Святом престоле соответствует исторической реальности (разница лишь в причинах – см. выше). И если вы задаетесь вопросом, по какой чрезвычайной причине капитан швейцарских алебардистов и его заместитель непременно должны быть отцом и сыном, то опять-таки хочу вас заверить в том, что таковы исторические факты. Если бы только можно было выдумать все те истории, которые жизнь пишет прямо у нас под носом!
При дворе императора Рудольфа бросается в глаза стоящая близко к нему и его исторически оправданному неврозу неразлучная пара – барон Розмберка и верховный судья Лобкович. По отношению к обоим я позволил себе значительные вольности. Впрочем, хочу признаться, что в реальности они были большими профессионалами. Также я не могу поручиться, что Джованни Ското действительно соблазнил жену верховного судьи, хотя она в таком случае, возможно, была бы единственной женщиной в Праге, с которой ему не удалось переспать. На этом месте я также могу приподнять завесу над тайной, куда исчез мастер Ското, после того как господа Ди и Келли сделали невозможной его дальнейшую жизнь в Праге, – он обосновался при дворе герцога Иоанна фон Кобура, где некоторое время спустя соблазнил герцогиню и стал причиной трагических событий.
Вот Хранителей я действительно выдумал, за исключением аббата Мартина Корытко, чрезвычайно неоднозначного монаха из Браунау (Брумова). Говорят, его терпимость по отношению к протестантам привела к постройке церкви Святого Вацлава у Нижних ворот Браунау, из-за запланированного сноса которой в 1618 году в Праге выбрасывали людей из окон, что и привело к началу Тридцатилетней войны. Личности, которая таким образом несла ответственность за начало ужасной войны, я просто не мог не уделить подобающего ей места в своем романе.
Доктор Гваринони, лейб-медик императора Рудольфа, тоже реально существовал. Честно говоря, из всех придворных кайзера я выдумал лишь карлика, с таким безразличием приветствовавшего Андрея во время его первой встречи с императором. Возможно, у него и был карлик, ведь исторические источники умалчивают о большом количестве чрезвычайно интересных личностей!
Отец Ксавье – полностью вымышленный персонаж; однако его эволюция вполне достоверно отражает характер действительно существовавших личностей в доминиканском ордене тех времен.
В романе присутствует описание ландшафта, так впечатлившего меня во время моих изысканий, что я перенес его в свой труд, хотя на самом деле протагонисты во время своего пути из Праги в Браунау никак не могли проезжать в описанных местах, разве что они сделали бы гигантский и совершенно ненужный крюк: я имею в виду города на скалах – Теплице и Адерсбах. Они лежат к северо-западу от Браунау и создают фантастическое пространство из скалистых башен, эпических героев, окаменевших великанов и многого другого. Туристические маршруты пронизывают эту местность: представители турфирм облазили тут все вдоль и поперек. В былые годы эти города служили убежищем для контрабандистов, грабителей с большой дороги и других преступников, что я и отразил вкратце в своем повествовании. Сегодня же опасность для жизни представляют лишь попытки приобрести сувенир для детишек у банды орущих подростков.
Борьба между Реформацией и Контрреформацией во время действия романа уже развернулась в полную силу, и, хотя многие люди того времени понимали, что эта поездка приведет всех к катастрофе, похоже, никто не был способен остановить ее, и прежде всего – кучеры (то есть Папа и император). Великие политические умы, такие как епископ Мельхиор Хлесль, пытались, пользуясь подвернувшимся случаем, натянуть вожжи; но обычные и тогда, и сейчас мелкие умы в основном занимались тем, что пытались спасти свою жизнь и имущество. Ужасная катастрофа, которую они не предчувствовали и которая произошла в Европе между 1618 и 1648 годами, уничтожила как первых, так и вторых. Но это опять-таки совсем другая история.
Положение дел в Вене, начиная с гнева отечественных торговцев по отношению к иностранной конкуренции и катастрофических наводнений и заканчивая запретом на проведение католических процессий по праздникам, я позаимствовал из потрясающе точной многотомной истории Вены Петера Ксендеса и Фердинанда Оплла; события, происходившие в сиротском приюте при монастыре Святой Кармелиты в Праге, и по сию пору встречаются в подобных заведениях, если вы удалитесь на достаточное расстояние от тщательно вылизанных уголков человеческой цивилизации (сказанное вовсе не означает, что вам придется совершать длительное путешествие). Браунау – или, как он сегодня называется, Брумов – на самом деле в конце шестнадцатого столетия не единожды оказывался жертвой эпидемий чумы и наводнений, что и позволило мне сделать предположение, что каждый город, в котором долгое время пребывала библия дьявола, страдал от гнева Господня. Свидетельством тому могут служить таблички с обетами в Брумове.
История о зловещем озере под церковью в Хайлигенштадте в несколько измененной форме принадлежит преданиям австрийской столицы, так же как и легенда о пряхе у креста, рассказанная Киприаном своей возлюбленной Агнесс.
А как же библия дьявола?
Прежде чем поговорить об этой книге, рекомендую посмотреть на нее! Когда вы прочитаете мое повествование, она снова вернется в Прагу согласно плану поездок передвижной выставки (с сентября по декабрь 2007 года), или вы можете посетить Королевскую библиотеку Стокгольма. Поверьте мне, она не оставит вас равнодушными.
Библия дьявола, или «Кодекс Гигас» (по-гречески
Экземпляр библии дьявола, посмотреть который я рекомендовал вам немного выше, – я выбрал именно это описание, потому что мы с вами после прочтения моего романа знаем, что речь здесь не может идти об оригинале, верно? – так вот, этот экземпляр находился попеременно под наздором монахов-бенедиктинцев в
