— Мадемуазель де Таверне? Помилуйте! — воскликнула Шон.
— А этот палач знает и преспокойно ест! — откинувшись на спинку кресла и воздев руки к небу, взвыла графиня.
— Ну и ну! — подхватила Шон, явно переметнувшись со стороны брата на сторону сестры.
— Никак не могу понять, почему я до сих пор не выцарапала этому лентяю его опухшие ото сна глазищи! — продолжала возмущаться графиня. — Смотри, моя дорогая, он встает!
— Вы ошибаетесь, я не спал, — возразил Жан.
— Что ж тогда вы делали, потаскун этакий?
— Да я, черт побери, бегал всю ночь и утро! — возмутился Жан.
— Так я и знала. Ах, кто бы сослужил мне службу и сказал, что делает эта девчонка, где она?
— Где она? — переспросил Жан.
— Да, где?
— В Париже, конечно!
— В Париже? Но где именно?
— На улице Цапли.
— Кто вам это сказал?
— Кучер их кареты, которого я дождался в конюшне и расспросил.
— И что он вам сказал?
— Что отвез всех де Таверне в небольшой особняк на улице Цапли, расположенный в саду рядом с гостиницей «Арменонвиль».
— Ах, Жан, за это я готова с вами помириться! — воскликнула графиня. — Однако нам нужны подробности: как она живет, с кем видится, что делает? Получает ли письма? Все это очень важно.
— Ну что ж, узнаем.
— Каким образом?
— Ага, теперь «каким образом»? Я искал, поищите и вы.
— Улица Цапли? — вдруг переспросила Шон.
— Улица Цапли, — флегматично повторил Жан.
— Но ведь должны же на этой улице сдаваться квартиры внаем?
— Прекрасная мысль! — вскричала графиня. — Надо бежать как можно скорее на улицу Цапли, Жан, и снять там дом. В нем мы кого-нибудь спрячем, чтобы следить за тем, кто приходит, кто выходит и что там вообще делается. Скорее карету — и туда.
— Бесполезно: там квартиры не сдаются.
— Откуда вы знаете?
— Спросил, черт возьми! Правда, есть…
— Где есть, ну, говорите же!
— На улице Платриер.
— Что это еще за улица?
— Улица Платриер, говоришь?
— Ну да.
— Это улица, которая задами выходит на сады, расположенные на улице Кок-Эрон.
— Так давайте же скорее снимем квартиру на улице Платриер! — заторопилась графиня.
— Уже снята, — сообщил Жан.
— Ну что за умница! Идите сюда, Жан, поцелуйте меня, — обрадовалась графиня.
Жан утер рот, расцеловал г-жу Дюбарри в обе щеки и церемонно поклонился в знак благодарности за оказанную честь.
— Все вышло удачно, — проговорил он.
— Вас никто не узнал?
— Да какой дьявол мог узнать меня на улице Платриер?
— И что вы сняли?
— Маленькую квартирку в каком-то покосившемся доме.
— Вас спросили, для кого это?
— Конечно.
— И что вы ответили?
— Сказал, что для молодой вдовы. Ты вдова, Шон?
— Да ну тебя! — отозвалась та.
— Вот и чудесно: в квартире обоснуется Шон и будет за всеми следить и наблюдать. Но нельзя терять времени.
— Я еду немедленно! — воскликнула Шон.
— Лошадей! Лошадей! Лошадей! — завопила г-жа Дюбарри так, что легко разбудила бы весь дворец Спящей красавицы.
Жан и графиня прекрасно понимали, как им держаться по отношению к Андреа. Та хоть и не блистала, но привлекла внимание короля: значит, она опасна.
— Эта девчонка, — рассуждала графиня, ожидая, пока заложат лошадей, — не была бы настоящей провинциалкой, если бы не притащила с собой со своей голубятни какого-нибудь вздыхателя. Найдем его — и мигом под венец! Ничто не способно остудить пыл короля так, как брак между влюбленными из провинции.
— Напротив, черт возьми! — возразил Жан. — Этого делать не надо. По мнению его величества, это весьма по-христиански, а вам, графиня, известно лучше, чем кому бы то ни было, какой лакомый кусочек для него представляет молодая замужняя женщина. А вот девушка, имеющая любовника, вызовет у него гораздо больше неудовольствия. Карета готова, — добавил он.
Пожав руку Жану и поцеловав сестру, Шон бросилась к дверям.
— А вы не проводите ее, Жан? — удивилась графиня.
— Нет, я пойду своим путем, — ответил Жан. — Жди меня на улице Платриер, Шон. Я первый нанесу тебе визит в твоем новом жилище.
Когда Шон ушла, Жан опять сел за стол и проглотил третью чашку шоколада.
Прежде всего Шон поехала домой, где переоделась и приняла вид женщины из мещанского сословия. Оставшись довольна собой, она накинула на свои аристократические плечи жалкую накидку из черного шелка, послала за портшезом и через полчаса уже поднималась с м-ль Сильвией по крутой лестнице, ведшей на пятый этаж. Именно там и помещалась так счастливо снятая виконтом квартира. Оказавшись на площадке третьего этажа, Шон обернулась: за ней кто-то шел. Это была старуха хозяйка, которая жила во втором этаже; заслышав шум, она вышла и была очень удивлена, увидев у себя в доме двух молодых хорошеньких женщин. Она подняла кверху нахмуренное лицо и узрела две улыбающиеся физиономии.
— Эй, сударыня, что вы тут ищете? — крикнула старуха.
— Квартиру, которую мой брат нанял для нас, сударыня, — ответила Шон, изображавшая из себя вдову. — Вы же его видели или, может, мы ошиблись домом?
— Нет-нет, все правильно, вам на пятый этаж, — подтвердила старуха. — Бедняжка, вы так молоды и уже вдова.
— Увы! — подняв глаза к небу, вздохнула Шон.
— Здесь вам будет хорошо: улочка тихая, никакого шума: ваши окна выходят в сад.
— Это то, что мне нужно, сударыня.
— А пройдя по коридору, вы сможете выглянуть на улицу, когда будут какие-нибудь шествия или придут акробаты с дрессированными собаками.
— О, это развлечет меня, сударыня, — снова вздохнула Шон и стала подниматься дальше.
Старуха проводила ее взглядом вплоть до пятого этажа; когда Шон затворила дверь, она сказала:
— Она выглядит порядочной особой.
Закрыв дверь, Шон тут же подбежала к окнам, которые выходили во двор. Жан не ошибся: чуть ниже окон находился флигель, описанный кучером. Никаких сомнений больше не было: у окна особняка виднелась девушка с вышиванием в руках. Это была Андреа.
