несправедливо лишать их положенной дани.
И он взял по три лепешки в каждую руку. Таким образом, он проделал все необходимое для дальнейшего путешествия.
— Я готов, — сказал он.
Два жреца подвели его к колодцу, зиявшему в темноте. Исаак опустил ноги в провал и заскользил вниз, увлекаемый весом своего тела.
Другой на его месте не сумел бы измерить время, всецело занявшись тем, что происходило вокруг. Лишь только начался головокружительный спуск, как в его ушах раздался шум, похожий на рев водопада или на грохот бурно бьющих по воде лопастей мельничного колеса. На своем лице он ощутил какие-то влажные испарения. Вскоре и звуки, и ощущения изменились: сквозь закрывающую глаза повязку он различил как бы зарево сильного пожара. Если ранее он чувствовал ледяной холод воды, то теперь ощутил обжигающее дыхание огня. Но и это продолжалось недолго. Жар спал, но тотчас раздалось зловещее шипение. Его лицо и руки соприкасались с холодными липкими телами, похожими на змеиные. Тут он выпустил из рук одну за другой все шесть лепешек. Затем он еще некоторое время скользил, но медленнее: видимо, наклон подземного хода уменьшился. Наконец, он замер на месте, очутившись на чем-то мягком, похожем на ковер из густой травы.
Первым движением Исаака было снять повязку с глаз. Действительно, он лежал на траве обширного луга, озаряемого бледным светом, похожим на тот, что проходит через матовое стекло.
Его окружали тринадцать похожих на привидения жрецов с закрытыми лицами.
Исаак поднялся и встал перед ними.
— Кто бы вы ни были, — сказал он, — и каким бы испытаниям ни собирались меня подвергнуть, объявляю вам, что я неуязвим и бессмертен. Я явился сюда по указанию последнего из титанов, умершего на моих глазах, и желаю проникнуть к центру земли, где находятся парки. Вот золотая ветвь, благодаря которой я должен получить у них то, что попрошу. В крайнем случае она послужит мне щитом и мечом против вас.
С этими словами он вынул из-за пазухи золотую ветвь и поднял ее над головой.
Но один из жрецов, приблизившись к нему, объявил остальным:
— Это тот человек, кого мы ожидаем. А затем снова обернулся к иудею:
— Опасаться нас или угрожать нам не нужно… Исаак, ты среди друзей.
И одной рукой приподнимая что-то вроде савана, закрывавшего лицо, другую он протянул страннику.
— Аполлоний Тианский! — вскричал тот.
— Благодаря заклинаниям Канидии я узнал, что Прометей послал тебя к Трофониевой пещере, и решил дождаться тебя здесь… В моем лице ты видишь одного из посвященных этого подземного обиталища, где я провел год. Раз двадцать я пробовал совершить то путешествие, на какое отваживаешься ты. Увы, всякий раз нехватка воздуха заставляла меня отступить. Сжатый скальной толщей, воздух становится невыносимым для простого смертного… Я провожу тебя до того места, куда смог добраться ранее. Дальше ты пойдешь один, а на обратном пути, если боги не призовут тебя к молчанию, ты нам поведаешь об увиденном.
— Но почему, — удивился Исаак, — зная дорогу к центру земли, ты не сообщил мне о ней без промедления?
— Каждый из нас дает клятву. Страшную клятву! Он обязуется не открывать непосвященным то, что ему стало известно во время приобщения к таинствам… Я должен был держать слово. После испытаний посвященный узнаёт, что в противоположном конце этого луга открывается пещера, по которой можно спуститься к центру земли; если он отваживается идти вниз, ему дают факел и еду и он отправляется дальше, если отказывается — оракул отвечает ему здесь же на его вопросы, и он поднимается назад к свету… Почти все поступают именно так… Лишь очень немногие пытаются продвинуться более или менее далеко в глубь земли. Отсюда понятно, почему они проводят у нас больше или меньше времени. Но кое-кто спускается так глубоко, что им перестает хватать воздуха. Их бесчувственные тела какая-то сила выталкивает туда, где еще можно дышать. Вот отчего большая или меньшая бледность остается на лицах тех, кто посетил эту пещеру. Вот откуда также те трупы, что силой отталкивания выносятся наружу через многочисленные ходы в скалах — к невообразимому ужасу окрестных жителей… А теперь, когда ты знаешь секрет таинственного пути, я пришел, чтобы сказать: «Исаак, я один из тех, кто проник дальше других по темной дороге. Хочешь меня в проводники? Я готов».
Исаак молча протянул Аполлонию руку. Остальные жрецы открыли лица. Было решено, что Исаак освобождается от всех испытаний и в тот же день Аполлоний поведет его страшной дорогой, которую никому еще не удалось пройти до конца.
Через час оба они, взяв с собой факелы, пересекли бледный подземный луг, прошли мимо озера стоячей воды, глубокого и мрачного, и наконец вошли в пещеру, зев которой походил на отверстую пасть гигантской химеры.
XXXII. ПАРКИ
Сначала эта таинственная дорога напоминала «facilis descensus Averni» 20 Вергилия: наклон был невелик, и хотя дорога решительно углублялась в землю, в ней не было ничего ужасающего.
Что за подземные труженики прорыли этот мрачный ход? Никто не мог с уверенностью дать на это ответ. Тем не менее Аполлоний полагал, что первыми, кто прошел по этому пути, были трое страшных сыновей Урана, когда, сброшенные отцом с Олимпа, они пребывали, скованные, в сердцевине мира. Оттуда Зевс извлек этих сторуких великанов, чтобы противопоставить их Хроносу во время знаменитой войны богов. С тех пор дорога осталась свободной, но, как уже было сказано, никто не смог пройти ее до конца.
Как ни торопился наш угрюмый знакомец, следовавший за Аполлонием, добраться до цели своего странствия, он понимал, что, помимо силы и выносливости, в предстоящей схватке будет нужен и арсенал учености.
Поэтому после недолгого молчания он обратился к спутнику:
— Аполлоний, не заметил ли ты, что, углубляясь к центру земли, мы проходим сквозь слои почвы, разной по цвету и составу? Моя религия устами Моисея гласит, что человечество существует немногим более четырех тысяч лет. То же говорил мне Прометей. Но какие животные существовали до человека? Что за гигантские скелеты выступают из земли справа и слева? Без сомнения, они принадлежат каким-то исчезнувшим видам. Ведь я не встречал ничего подобного ни в Индии, ни в Нубии, ни в Египте!
— Послушай, — отвечал Аполлоний, — я посвящу тебя сейчас в секрет сотворения мира. О нем известно пока только нашим посвященным, но когда-нибудь это ляжет в основание всех наук. То, что тебе кажется не поддающимся объяснению, когда вникаешь в тайны всех восточных религий, проясняет эта подземная дорога. Подобно закону Моисея, греческая религия ведет начало мира из Хаоса: иудеи считают творцом дух Божий, что носился над водами, греки — Эроса или Амура, красивейшего из бессмертных, парящего в пустоте. И в том и в другом учении признается творческая сила: здесь — Уран, там — Иегова. Это она отделяет твердое от жидкого, извлекает землю из Хаоса и помещает в центр мироздания… Сколько же времени образовывалась эта земля с тех пор, как Бог замесил своей всевластной рукой раствор из сланца, мрамора и гранита, накладывая послойно материю, пока не расцвел, как цветок, человек — самое совершенное животное, будущий царь творения? Никто не знает. Вероятно, понадобился долгий труд, многотысячелетние родовые муки, но пришел день, и на поверхности земли — когда она уже приобрела тот величественный вид, который мы наблюдаем сегодня, когда плодородие ее почв стало способно прокормить сотни миллионов людей, когда воздух стал настолько чистым, что грудь человека смогла без труда дышать, когда уже могли возникнуть необходимые для его существования животные и растения, — появился человек. И стал повелителем, творцом и укротителем природы… Так как же родился человек? Из каких стихий он создан? Почему это животное, такое слабое при рождении, так медленно развивающее свои физические и умственные способности, обладая инстинктом, уступающим тому, каким наделены самые примитивные звери, и возмещая это превосходством разума, — так вот, почему этому слабому существу удается овладеть способностями, составляющими его обычную физическую и умственную жизнь? Как из эмбриона оно становится ребенком? Из младенца — человеком? Почему человек, сначала одинокий, дикий, замкнутый в узком семейном мирке, стал существом общественным и цивилизованным, изливающим на
