место».
«Не годится мне оставаться без места».
«Ну, я тебе отыщу другое, обещаю».
«Где же?»
«У славного рыцаря, который на своем веку зарубил больше врагов, чем у твоего монаха зерен в четках».
«А этот рыцарь богат?»
«Как король».
«И добрый христианин?»
«Как сам папа».
«Гм-гм… — протянул Ортон. — Его величество короле теперь без денег, папу отлучили от Церкви, а ты ничего не обещаешь всерьез».
«Так ты отказываешься?»
«Надо посмотреть».
«Ну, подумай…»
«А как звать этого рыцаря?»
«Реймон де Корасс».
«Так это ты?»
«Да, это я».
«Ты серьезно хочешь, чтобы я тебе служил?»
«Серьезно, только с одним условием».
«Каким?»
«Чтобы ты никому зла не делал ни внутри замка, ни снаружи».
«Да я не злой дух, — отозвался Ортон, — и не могу делать зло. Все, на что я способен, — это не давать тебе спать и тревожить тебя во сне, как мне приказал брат Мартин».
«Так вот оставь ты этого злого монаха».
«Я бы рад».
«И будь моим слугой».
«Договорились».
И вот с того самого дня, вернее, с той ночи, этот славный маленький дух так ко мне привязался в благодарность за вызволение его из-под власти злого клирика, что, не требуя никакого вознаграждения, посещает меня чуть не каждую неделю.
— А как же он вас посещает? — спросил граф де Фуа, очень внимательно слушавший рассказ сира Реймона.
— Только по ночам, когда я уже в постели. Я обычно лежу с краю кровати, а моя жена у стены. Он входит в комнату.
— Как он проникает к вам? — прервал сира де Корасса граф.
— Не знаю как, честное слово, — отвечал рыцарь.
— Это удивительно, — сказал граф. — Но продолжайте.
— И вот, он подходит к изголовью и тянет тихонько мою подушку. Я просыпаюсь и спрашиваю: «Кто там?», а он отвечает: «Это я, Ортон». Я говорю: «Отстань от меня, я хочу спать», а он отвечает: «Нет, хозяин, у меня есть новости для тебя, я несу их издалека». — «Откуда же?» — «Из Англии — либо из Венгрии, из Палестины, либо еще из какой-нибудь страны. Я уже два часа как оттуда, и вот какие события там случились». Жена моя закрывается одеялом, ее не видно, и Ортон рассказывает мне новости, а знает он все, что происходит на свете. Вот таким образом узнал я от него о необыкновенном сражении под Альжуба- ротой и, помня, что вы очень тревожитесь о своем сыне Ивене, поспешил сообщить вам, что он пока среди живых. А если бы оказалось, что он скончался, я бы велел отслужить заупокойные мессы и помолился бы о спасении его души, но предоставил бы слухам донести до вас известие о его кончине, а это случилось бы не так скоро, потому что отсюда до места, где произошла битва, добрых две недели пути.
— Чудеса прямо, — сказал граф де Фуа.
— Так оно и есть, — отвечал сир Реймон.
— А есть у вашего вестника еще хозяева?
— Чего не знаю, того не знаю.
— На каком же языке рассказывает он вам свои истории?
— На гасконском, самом чистом, какой только бывает.
— Повезло же вам заполучить такого вестника: и ничего вам не стоит, и не надо ему ни еды, ни одежды, ни жилья. Вот бы мне иметь такого! Только я бы хотел посмотреть на него. А вы когда-нибудь видели Ортона?
— Никогда.
— И вам не хочется на него посмотреть?
— Я об этом не думал.
— Обязательно надо вам взглянуть на него, сир де Корасс, а потом рассказать мне, на кого он похож: на четвероного зверя, дракона или птицу.
— Честное слово, вы правы, монсеньер. Теперь и мне захотелось, как вам, посмотреть на него.
— Правильно.
— Да, верно; при следующей же встрече я уж постараюсь взглянуть на него и увижу его, ручаюсь, если только христианские глаза могут разобрать, как он выглядит.
Так они порешили и, поскольку было уже три часа ночи, удалились каждый в свою спальню, а на следующий день, после завтрака, около девяти часов утра, сир Реймон распрощался с графом де Фуа и отправился в свой замок Корасс.
Прошло трое суток, и вот в середине ночи, когда сир де Корасс спал, как всегда, с краю постели, а жена его у стены, он почувствовал, что тянут его подушку, и спросил:
— Это кто?
— Я.
— Кто ты?
— Ортон.
— Что тебе нужно?
— Рассказать тебе важную весть.
— Какую же?
— Король Наварры умер.
— Не может быть!
— Это правда.
— Так он же совсем не стар еще.
— Ему было пятьдесят пять лет, два месяца, двадцать два дня, одиннадцать часов и семнадцать минут.
— А как же это произошло?
— Есть у тебя время слушать?
— Да, конечно.
— Ну, так слушай, сейчас расскажу.
Жена сира Корасса закрылась с головой одеялом, а Ор-тон начал:
— Да будет тебе известно, что король Наварры жил в городе Памплоне, когда пришло ему на ум обложить свое королевство налогом в двести тысяч флоринов; он собрал свой совет, изложил свое требование и объявил, что такова его воля. Совет не посмел возразить ему. Сейчас же были вызваны в Памплону самые именитые люди из больших и малых городов Наварры, и все они явились: ни у кого не нашлось мужества отказаться.
Когда все они прибыли в столицу и собрались во дворце, король объявил, зачем он созвал их, и сказал им, что ему нужно сейчас же, по настоятельной необходимости, получить двести тысяч флоринов, и потому он приказывает объявить о новом налоге, чтобы состоятельные люди платили по десять ливров, люди среднего состояния — по пять, а бедные — по одному ливру. Это требование привело нотаблей в большое
