начнут выбираться в сады и палисадники и посиживать там, отдаваясь приятному покою.
Я представила себе Колина с кружкой пива в одной руке и порцией барбекю в другой, пока Кэт наполняет горячей водой детскую ванночку. Мне припомнились наши девчоночьи игры в дочки-матери. Существуют и худшие способы провести лето.
— Послушай, Ханна, я хочу спросить тебя кое о чем.
Ну да, конечно, без этого никак не обойтись. Это нужно было предвидеть. Возникло то легкое напряжение, которое возникает иногда между сестрами перед тем, как штормовые облака рассеются.
— Спроси, Кэтти, спроси.
— Что тебя понесло во Францию? И что ты там делала?
— Во Франции-то? Да ничего особенного.
— Но это связано с работой? С этой твоей балериной, да?
— Да.
— И как? Ты разыскала папашу?
— Ну… Вроде того.
— Ох, перестань, Ханна! Я, конечно, со своим куцым воображением, ограниченным рамками семейной жизни, каких-то вещей могу не понимать, хотя бы того, к примеру, почему ты считаешь, что детей лучше не заводить, но все же не стоит обращаться со мной как с умственно отсталым существом. Ты приходишь без предупреждения, полчаса сидишь, почти ничего не говоря, затем просишь спрятать нечто, о содержании чего мне лучше не знать, и мне, честно говоря, все это немного обидно. Если ты не доверяешь мне своих тайн, почему бы тебе не хранить их у Фрэнка?
Характер Кэт редкое и удивительное явление, сдобренное теперь взрослым юморком, если не сказать— ехидством, но все еще пленяющее своей детской непосредственностью. Я прикрыла глаза.
— Не беспокойся, Кэт, ему я тоже послала конвертик. И не сердись, я помалкиваю не оттого, что пренебрегаю твоим мнением, вовсе нет. Просто это долгая история. И я все еще не уверена, что до конца разобралась с ней.
— Прекрасно, — сказала она, но больше ничего не добавила.
— Теперь мне известно, кто отец ребенка. Но чего я все еще не знаю, так это почему младенца Кэролайн обрекли на гибель. У меня на руках оказались кое-какие медицинские записи. Я надеюсь, что с их помощью удастся что-то прояснить.
Она кивнула.
— И что, в этом конверте и находятся эти записи?
Нет, не по силам мне, в самом деле, пускаться сейчас в объяснения.
— Да, считай, что так. Ну и еще кое-что.
— Но ты предпочитаешь, чтобы я всего этого не читала?
— Да.
— И все дело только в твоей работе?
— Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что ты выглядишь взволнованной, что-то тебя тревожит. Я это сразу почувствовала, как только ты позвонила мне, вернувшись из Франции. Мне показалось, там у тебя еще что-то было, не только работа.
— Да что там могло быть?
Она колебалась. Затем все же решила высказаться до конца.
— Я бы не удивилась, если бы оказалось, что тут замешан мужчина.
Наступил мой черед обижаться и возмущаться.
— Господи, Кэт! Стоит мне ненадолго отлучиться, как ты сразу же воображаешь себе, что здесь любовная история.
— Нет, — тихо ответила она. — Ничего я не воображаю. Я просто как-то чувствую это.
Я встряхнула головой.
— Честно говоря, кое-что было, но совершенно ничего серьезного. Знаешь, Кэт, я страшно устала и потому все время раздражаюсь. Не принимай это на свой счет, хорошо?
Она кивнула. Я посмотрела на Бенджамина. Вот о ком надо поговорить. Я собралась было перевести разговор на другую тему, но она сделала это за меня. Отчасти потому, что и детская тема не вызывала у меня особой приязни.
— Знаешь, Ханна, Колин считает, что ты боишься мужчин.
Еще этот Колин! Тоже мне Мистер Психоаналитик. Ох, близкие вы мои и родные, дайте же мне передышку!
— Ты хочешь сказать, что он считает меня лесбиянкой?
На этот раз она рассмеялась.
— Ох, сестричка, что ж ты его за такого идиота держишь!
— Да нет, — грустно произнесла я. — Ни за кого я его не держу. Просто мне интересно, что он еще думает?
— Ну, что он думает… Что ты любила Джошуа больше, чем хотела признать, и что ты своей работой отгораживаешься от любой возможности наладить личную жизнь.
— Поня-атно. Да-а… Ну а что ты думаешь? Она помолчала, будто подыскивая слова.
— Уфф… Ну, я полагаю, что он и вправду не так уж глуп и кое в чем, вероятно, прав.
Великолепно. Но если ты не доверяешь своей родной сестре, то кому же вообще остается доверять? Впрочем, кто, кроме сестры, скажет тебе правду? Мы какое-то время посидели молча, потом она спросила:
— У тебя, кажется, какие-то трудности?
— Не знаю… Возможно, так оно и есть.
— Могу ли я чем-то помочь?
Я подумала, что стоит, пожалуй, попросить о помощи.
— Да, Кэт, — можешь. Мне нужно где-то переночевать.
С минуту она смотрела на меня, и мне показалось, что в глазах ее промелькнул страх. Еще бы! Раз дошло до того, что человек опасается ночевать у себя дома… Но она сразу овладела собой.
— Конечно, Ханна. О чем тут говорить? Гостевая комната всегда в твоем распоряжении.
Она встала и повернулась к раковине, возможно, лишь затем, чтобы я не заметила, как ее страх постепенно преображается в гнев.
— Это даже хорошо, потому что Колин через пару часов заявится, а мне еще нужно сходить в магазин, купить кое-что на ужин, и это просто счастье, что не надо будет тащить с собой Бенджамина.
Малыш все еще пребывал в промежуточном состоянии, сонно помаргивая глазками и все еще почмокивая, воображая, видно, что сосет божественную материнскую грудь.
Занятно, что люди, вырастая, частенько пьют на ночь молоко, зная по опыту, что оно помогает им заснуть, но с материнской грудью это никак не связывают.
— Конечно. Я посижу с ним сколько нужно. Знаешь, Кэт, а давай-ка я поработаю у вас сегодня приходящей нянькой. Вы с Колином развеетесь, сходите куда-нибудь. У вас ведь почти нет такой возможности. Посмотрите кинцо какое, где-нибудь поужинаете и все такое прочее в этом духе…— Было заметно, что мое предложение пришлось ей по вкусу, а потому я продолжила: — В самом деле! Что я, не сумею сменить подгузник и подогреть ему бутылочку молока?
— Да, но если он проснется раньше?..
— Ну, покачаю его, спою ему песенку. Он у меня заснет как миленький. Ведь по ночам он у тебя не буянит?
Кэт улыбнулась. Перемирие. Нечто вроде того взаимовыгодного обмена кукольными одежками Барби, что нередко примирял нас после изнурительных сестринских разборок.
— Позвоню-ка я Колину, посмотрим, что он скажет.
Колин, конечно, согласился. А куда он денется? Все лучше, чем ужин в обществе свояченицы. Они договорились встретиться в городе. Поскольку теперь Кэт не надо было идти в магазин, мы с ней еще успели искупать Бенджамина и облечь его в пижамку. Дитя, конечно, что-то заподозрило и, как только мамочка начала одеваться, вцепилось в нее. А когда пришло вызванное такси, разлучить их, казалось, было
