поверив ее ответу и спросил:
– Как вас зовут, сестра? – Меня? Сестра Клэри.
– Вы из Берна?
– Я из Биглена, господин Крамер. «Тебя-то я обработаю», – подумал комиссар.
ДОПРОС
Как только сестра привезла его в светлое стеклянное помещение, Берлах сразу увидел двух людей. Немного сутулого мужчину в роговых очках, со шрамом над правой бровью – доктора Фрица Эменбергера. Взгляд старика бегло скользнул по нему; он больше заинтересовался женщиной, стоявшей рядом с мужчиной, которого он подозревал. Женщины возбуждали его любопытство. Ему, жителю Берна, «ученые» женщины были неприятны, и он разглядывал ее недоверчиво. Она была красива; комиссар, старый холостяк, обожал красивых женщин; с fleP-вого взгляда он понял, что это была настоящая дама. Она держалась с достоинством. Для Эменбергера она была слишком хороша. «Ее можно сразу ставить на постамент», – подумал комиссар.
– Приветствую вас, – сказал он, не считая нужным больше разговаривать на верхненемецком диалекте, на котором только что беседовал с сестрой Клэри.
– Ну конечно, я говорю на бернском диалекте, – ответил ему врач. – Какой же бернец не знает своего родного языка?
«Хунгертобель прав, – подумал Берлах. – Это не Неле. Берлинец никогда не изучит бернский диалект». Он вновь взглянул на женщину.
– Моя ассистентка, доктор Марлок, – представил ее врач.
– Так, – сухо сказал старик. – Очень рад познакомиться. – Затем повернул голову к врачу, спросил: – Вы были в Германии, доктор Эменбергер?
– Много лет назад, – отвечал врач, – я побывал там, в основном же был в Сантьяго, в Чили. – Ничто не выдавало мыслей врача, и казалось, вопрос не взволновал его.
– В Чили так в Чили, – сказал старик, а затем повторил еще раз: – В Чили, значит, в Чили.
Эменбергер закурил сигарету, а затем повернул выключатель, и все помещение погрузилось в полутьму, освещенную только небольшой контрольной лампочкой над комиссаром. Видно было только операционный стол да лица стоявших перед ним двух людей в белом; комиссар увидел в помещении окно, в нем осветились далекие огни. Красная точка сигареты в зубах Эменбергера то опускалась, то поднималась.
«В таких помещениях обычно не курят, – подумал комиссар. – Все-таки я его немного вывел из себя»
– А где же Хунгертобель? – спросил врач.
– Я его отослал домой, – отвечал Берлах. – Я хочу, чтобы вы обследовали меня в его отсутствие.
Врач приподнял свои очки.
– Я думаю, что мы можем доверять доктору Хунгертобелю.
– Конечно, – ответил Берлах.
– Вы больны, – продолжал Эменбергер. – Операция была опасной и не всегда проходит успешно. Хунгертобель сказал мне, что вы в курсе дела. Это хорошо. Нам, врачам, лучше иметь дело с мужественными пациентами, которым мы можем сказать правду. Я только бы приветствовал присутствие Хунгертобеля при обследовании и очень сожалею, что он согласился уехать. Врачи должны между собой сотрудничать, это требование науки.
– В качестве вашего коллеги я это очень хорошо понимаю, – ответил комиссар.
Эменбергер удивился.
– Что вы хотите сказать? – спросил он. – Насколько я осведомлен, вы не являетесь врачом, господин Крамер.
– Все очень просто, – засмеялся старик. – Вы отыскиваете болезни, а я – военных преступников.
Эменбергер закурил другую сигарету.
– Для частного лица это не очень безопасное занятие, – сказал он небрежно.
– Вот именно, – ответил Берлах. – И вот во время поисков я заболел и приехал к вам в Зоненштайн. Но что делать, когда не везет. Или вы считаете это за счастье?
Эменбергер ответил, что не может предугадать течения болезни. Во всяком случае, вид больного не очень обнадеживает.
– Однако вы меня не обследовали, – сказал старик. – А это одна из причин, почему я не хотел, чтобы Хунгертобель присутствовал при обследовании. Если мы хотим расследовать какое-либо дело, то должны быть объективны. А расследовать мы должны. Вы и я. Что может быть хуже, чем составить себе мнение о преступнике или болезни, прежде чем подозреваемого не изучишь в его окружении и не узнаешь о его привычках?
– Да, конечно, вы правы, – ответил врач. – Я думаю то же самое, хотя ничего не понимаю в криминалистике. Однако я надеюсь, что господин Крамер отдохнет от своей профессии в Зоненштайне.
Затем он закурил третью сигарету и подумал вслух:
– Я думаю, что здесь военных преступников вы оставите в покое.
Ответ Эменбергера на мгновение насторожил комиссара. «Кто кого допрашивает?» – подумал он и посмотрел на лицо Эменбергера, в эту озаренную светом единственной лампы маску с блестящими стеклами очков, из-за которых насмешливо глядели большие глаза.
– Дорогой доктор, вы ведь не станете утверждать, что в этой стране нет рака?
