— Прищепка, след!
А Кладовкин ничего не взял. Потому что за сегодняшний день он уже и так разбазарил много сокровищ. Он просто побежал за Механюком.
Они бесстрашно спрыгнули со столешницы на колченогую табуретку, табуретка накренилась, и они без проблем скатились в помятый пионерский горн, вылетели из него на стеклянный каток пустующей теперь вазы для фруктов…
Стоп! Механюк резко остановился. Это леска от спиннинга размоталась на всю длину, и крючок вместе с Механюком и Прищепкой закачался над катком. Механюк занервничал.
— Я знаю, что делать! — вскричал Кладовкин (как нам известно, он сильно умнел, когда чувствовал приближение сокровищ).
Кладовкин снял ремень с пряжкой и спрыгнул в ящик с лунными скалами. Пряжка намертво прицепилась к магниту. Кладовкин одной рукой держался за ремень, а второй шарил в темноте ящика: ЕСТЬ! Он выхватил моток проволоки и вскарабкался к Механюку.
Проволоку привязали к крючку и лихо съехали по ней вниз, в темноту и страшный блеск гигантских лопат, закачались над зубами граблей… Эх! Чуть-чуть не хватает!!!
Спасители болтаются в темноте над страшной пропастью колодца, но дотянуться до друга, в глубину, не могут! Только слышат его жалобный голос.
— Потерпи, дорогой друг и бесстрашный исследователь новых горизонтов, мы тебя спасем! — кричат они ему, чтобы ободрить.
Только как спасти Топа Дорожкина?!
— Вспоминай, что было в лунных скалах, — приказывает другу Кладовкину друг Механюк, — я знаю, у тебя на сокровища фотографическая память.
— Там… Там была жадная подкова, но она притягивает только железное… — напрягается Кладовкин. — Там еще была тяжелая длинная загогулина…
— О! Нам длинная загогулина позарез нужна, тащи ее сюда!
— Но она не только длинная. Она еще и тяжелая. Я не донесу, — заныл Кладовкин.
— А ты представь, что это сокровище, — посоветовал Механюк.
Кладовкин облегченно кивнул и опять взобрался по проволоке в ящик с лунными скалами. Он уперся, зажмурился, представил, что тяжелая загогулина — сокровище, выдернул ее из ящика, как спортсмен- тяжелоатлет, и метнул вниз с воплем:
— Лови, Топ, выкарабкивайся по ней!
— Ага! — подхватил Механюк, провожая взглядом пролетающую вниз со свистом железяку. — Выкарабкивайся. А мы тебя здесь подхватим!
Железяка (а это был, между прочим, молоток) ухнула в черный колодец с таким грохотом, что Кладовкин и Механюк вжали головы в плечи.
— А-а-а! — раздалось из колодца. — Кладовкин! Какой же ты идиот! Я же тебе сказал: по скалам не карабкаются! Они скользкие!!! Кроме того, эта скала очень тяжелая. Она запросто могла меня расплющить!
Кладовкин уже совсем хотел было обидеться — его назвали идиотом, а он столько сил потратил, чтобы представить на месте тяжелой мерзкой железяки сокровище. Но его прервал озаренный Механюк:
— Стоп! Тяжелое могло его расплющить, значит, легкое может его вытянуть… Нашел!
— Нашел?! — закричал ободренный Топ из темноты папиного сапога. — Раз нашел — кидай скорее!
Но Топу опять пришлось ждать — в полной темноте и в одиночестве.
А его спасители стремглав кинулись в родные места — к свету, теплу. К абажуру.
Они остановились, и Механюк, указывая на абажур, прошептал:
— Смотри, Кладовкин, он легкий и от тепла подпрыгивает. А нам надо, чтобы он полетел!
— Что, еще бумажку тащить? — с совершенно несвойственной ему готовностью откликнулся Кладовкин. — Будем больше тепла делать?
— Ага, но только лампа сразу все тепло дает. Будем утеплять по-другому.
Он снял с себя кроличью шапку, вскарабкался на абажур и напялил шапку абажуру на макушку — туда, где была специальная дырочка для солнца. Абажур постоял немного в шапке — видимо, согрелся — и стал потихонечку взлетать!
— Видел? — спросил зачарованный Механюк.
— Ага, — ответил зачарованный Кладовкин.
Механюк сорвал с абажура шапку, чтобы они вместе не улетели вверх, покатил абажур к краю и столкнул вниз.
Кладовкин схватил горящую лампу — он никому бы все равно не доверил свое сокровище.
Абажур еще три раза пришлось кидать вниз: с табуретки, с катка и с ящика со скалами. У скал друзья надели на абажур шапку, сели на нижний обруч (Кладовкин, естественно, не выпустил лампу), Механюк взял в руки один конец проволоки, а второй опустил в бездну, где хныкал первооткрыватель.
— Привязывайся быстрее, а то придется тащить тебя вместе с бездной!
— Нет, бездны не надо! Зачем нам бездна? — испуганно запричитал Топ Дорожкин, поспешно обмотался проволокой и стал-ждать.
Абажур тоже чего-то ждал. Может, привыкал к обстановке. А потом потихоньку стал подниматься вместе с друзьями, горящей лампой и спасенным Топом Дорожкиным. Они с высоты заглянули в бездну сапога, посмотрели на зубья граблей, пролетели над скалами, миновали каток, помятый горн, табуретку — теперь все это казалось нестрашным: ведь они летели под таким добрым розовым и теплым абажуром. И он отгораживал их от всех страхов и уносил от них все выше и выше…
ОЙ!!! Куда?! Они уже долетели до родной столешницы! Зачем выше?! Там тоже бездна, тоже страшно и темно!
Механюк схватился за цепочку от своей родной часовой гирьки, чтобы затормозить. Из часов, стоящих на буфете, выскочила кукушка и спросонья сбила хозяйскую шапку с абажура.
— Ку-ку, — буркнула она недовольно и скрылась за своей дверцей в часах.
А друзья от радости завопили. Лишнее тепло вырвалось из абажура, он плавно опустился на столешницу, накрыв всех друзей, включая проспавшую все Канючку.
Канючка проснулась и сказала:
— Ну вот! Наконец-то ты вернулся, Топ, мы тебя заждались! И знаешь что? Выкинь-ка ты этот свой новый мир ну, тот, который ты открыл и принес. Зачем он нам? Посмотри, какой у нас мир прекрасный. — Она обвела взглядом купол только что приземлившегося абажура, зевнула, а потом снова задремала с радостной улыбкой.
Топ Дорожкин послушно кивнул.
А потом трое друзей, Прищепка и конь-качалка еще долго любовались пусть маленьким, но таким своим миром, который согревал все другие, неоткрытые, миры теплым домашним светом абажура.
Глава 3
Великий поход Трезора Кладовкина на Страшилку Ужасную
Утро, которое наступило в чулане, было таким же, как всегда. То есть прекрасным. Уже проснулась чуланная птица — кукушка в часах — и запела свое радостное «ку-ку». Своим ранним «ку-ку» кукушка разбудила Механюка, тот бодро вскочил и спустился на гире на столешницу. Там его поджидал верный друг Кладовкин. Ему тоже приходилось вставать спозаранку — надо было внимательно осмотреть и пересчитать сокровища: все ли пережили ночь? Не убежал ли из гаража-хлебницы строптивый конь? Не исчезли ли
