Долина совести

стишки, гулял по столице, собирал тополиный пух. Он умирал, а я воображал себя великим актером…

А теперь я хотел погубить еще и тебя. Задушить, как паук бабочку. Удавить своими узами. Сделать рабыней навеки. Приковать к себе.

Я шел, шевелил губами, наверное, от меня шарахались… А пришел в себя я в лифте, и горела кнопка двадцать четвертого этажа, и я спросил себя, куда я еду и что здесь делаю…

А потом оказалось, что там на крыше было кафе. Кафе «Небо». Я взял себе сока с печеньем…

И совершенно спокойно подумал, что, может быть, такому чудовищу, как я, не стоит жить на свете, и что можно преспокойно навернуться с этой крыши вниз. И сразу не станет никаких проблем.

Я подошел к бортику. Там внизу была такая сетка, вроде карниза, неширокая, ржавая. Ее перепрыгнуть – тьфу… На сетке лежал мятый пластиковый стаканчик. А внизу – в самом низу – был фонтан, ты, наверное помнишь, это возле торгового центра… Мелкий прямоугольный бассейн, и в нем трубы торчат, из которых вода. И я подумал, как грохнусь в эту воду, и какого она станет цвета… а если еще и напорюсь на железный штырь… Короче говоря, я допил свой сок и поехал вниз на лифте. Сел на бортик этого бассейна и кормил голубей печеньем. Голуби были грязно-кремовые, нахальные, но и красивые. Я тогда впервые в жизни понял, что голуби красивы. Раньше я думал, что они помоечники, вроде крыс…»

* * *

Утром он позвонил издателю.

– Влад? Куда вы пропали? На будущей неделе, восьмого, девятого и десятого числа – ваши встречи с читателями в трех книжных магазинах. Вы готовы? Завтра перечислим первую сумму, как и договаривались… Вас встречать? Когда вы приедете, на машине или поездом? Гостиницу заказывать?

Влад сказал, что готов, что деньги очень кстати, что встречать его не надо, что он приедет на машине и гостиницу закажет сам, и что седьмого числа вечером он обязательно перезвонит, чтобы договориться точнее.

Настроение у него немного поднялось. Он сел за компьютер и начал третью главу – там, где Грэма, Дею и Философа берут в плен Страхоеды.

«– Что они будут с нами делать?

Грэм промолчал.

– Если я правильно понял, – тихо кашлянув, заговорил Философ, – их не интересует ни мясо, ни рабы… Им нужен наш страх.

– В переносном смысле?

Философ посмотрел на Грэма.

– В прямом, – нехотя признался тот. – Они станут пугать нас, мы будем источать страх, они насытятся, но напуганный станет смелее, и придется его снова пугать – уже основательнее… Грубо говоря, если для начала в вас запустят живой крысой – то под конец трапезы придется… гм…

– Говорите, – тихо сказала Дея.

– Одним словом, тот, кто живым ушел от Страхоедов, почти теряет способность пугаться чего бы то ни было.

– И многие уходят живыми?

Грэм пожал плечами».

Влад прекрасно знал, что произойдет дальше, кто что скажет и кто что ответит, и как закончится переделка со Страхоедами – но у него вдруг пропало желание писать. Вообще расхотелось что-либо делать.

Он расплатился, погрузил чемодан в багажник – и, как только стемнело, выехал на дорогу.

…Куда глаза глядят.

Глава восьмая Долина Совести

* * *

– Что с вами? – испугался издатель.

– Я немного заболел, – сказал Влад.

Издатель поджал губы:

– Но встречи уже анонсированы…

– Я не собираюсь отменять встречи. Другое дело, что трудно быть обаятельным… когда так болит голова.

– Давление? – доверительно предположил издатель. – Отравление? Или вы просто хватили лишку?

Еще один заподозрил во мне алкоголика, мрачно подумал Влад.

Прежде он никогда не встречался ни с какими читателями. Прежде он вообще не появлялся на людях в качестве какого-то там писателя; он сам себе боялся признаться, как волнуется. И как не хочет ударить лицом в грязь.

Утром за ним пришла к гостинице машина; Влад сел рядом с водителем, и на третьей минуте пути его укачало. Он почти полностью раскрыл окно, он дышал полной грудью, он пытался отвлечься – тошнота чуть сдала позиции, но убираться не думала. Читатели будут огорчены, подумал Влад – и сам себе удивился. Оказывается, можно не только говорить сквозь зубы – некоторые ухитряются сквозь зубы думать…