— Девчонку?!
И без того серое лицо демона побледнело еще больше. Еще секунду назад он верил, что ведьма знает, что делать — а теперь пришел в ярость; правая Иринина рука сама собой вцепилась ей в волосы.
— Не при всех! — прошипела она. — Меня в психушку упрячут, хочешь?
Ее пальцы сжались сами собой, и рука медленно, очень осторожно и очень сильно потащила волосы вниз.
— Олег, нет!
Она беззвучно зашлепала ртом — голос пропал.
— Как ты ее спасешь, — демону не надо было сдерживаться, его все равно никто не видел и не слышал, — как ты ее спасешь, если она сейчас влетит в столб на этой своей таратайке? Старик через полчаса получит известие, и что тогда?!
— Дай мне объяснить!
Волосы затрещали, но хватка почти сразу ослабела.
— Это единственный шанс! — отдуваясь, простонала Ирина. — Да, можем не спасти. Но когда девчонка погибнет — шансов вообще не будет. Неужели ты не понимаешь?!
Ее рука выпустила прядь. С десяток вырванных волосков полетели с ветром, как паутина.
— Олег, — сказала Ирина. — Я, вроде как, в чем-то тебя понимаю… Но зачем ты начинаешь все с начала?!
Погода быстро портилась. Если бы Ирина верила в приметы — сочла бы это плохим знаком. Но она верила только в деньги… до недавнего времени.
На ее китайском скутере не было заглушек для ограничения скорости, и специалисты в Интернете утверждали, что из такого цилиндра можно запросто выжать семьдесят, а то и восемьдесят километров. При том что уже шестьдесят — на такой-то игрушечной трещалке — казались Ирине смертоносной скоростью.
На трассе скутер, такой удобный в городских пробках, казался слабым и жалким. К превеликому счастью, трасса оказалась загружена, и разгоняться было негде. Если бы Ирина верила в приметы — сочла бы это хорошим знаком.
Приятель Алисы ехал неумело и скверно. То и дело менял ряд безо всякого смысла, подрезая чужие машины. Движение было плотным, по встречной полосе грузно катились самосвалы; сжав зубы, Ирина следовала за серым Пежо, благо велосипеды на крыше делали его приметным.
Демон у Ирины за спиной молчал.
Пошел дождь. Тормозной путь моментально увеличился. Холодные капли били в лицо; склонившись к рулю, щурясь от ветра, она проклинала демона, его вдову, художника с Алисой-свиненком, а пуще всего — себя.
Господи, если это мой последний день — то почему он такой паршивый?!
Попса в динамиках сменилась рекламой, и Вова раздраженно выключил радио. Щетки-дворники на ветровом стекле смахнули дождевые капли — и замерли на несколько секунд.
— Вовка, ты сам все видел — когда мне было с ним говорить?! Толпа кругом, журналисты, сумасшедший дом…
Алиса сидела расстроенная, глядя на дорогу впереди. Щетки-дворники снова качнулись, как два метронома; Алиса всегда пристегивалась в машине. Это ее за границей научили.
— Вова, пристегнись.
— Иди на фиг.
Она замолчала, теперь надолго. Вова прикусил язык; посылать подальше человека, от которого зависит твое спасение, может только круглый идиот.
Или паникующий неудачник; он сам, только что, вложил ей в руки святой повод отказать ему в помощи.
Он перестроился, случайно подрезав какую-то Ладу. Сбавил скорость, молча щелкнул ремнем. Снова попытался разогнаться, но впереди шел грязный медленный фургон, а слева не давал обогнать его сплошной поток машин.
— Прости, — сказал он как мог жалобно. — Я просто, ну, не спал сегодня. Голова болит.
Она молчала.
— Алиска, ну прости меня. Я больше не буду.
— Детский сад…
— Честное слово.
Он дождался просвета слева и обогнал фургон. И обогнал старую Тойоту. Перестроился в крайний левый ряд; встречный грузовик обдал ветровое стекло веером грязи. Щетки-дворники размазывали ее по стеклу, и мутные потеки мешали смотреть.
— Честное слово, — снова заговорил Вова. — Я завязал, теперь совсем. Витька берет меня обратно на работу. Я верну эти деньги до цента. До копеечки. Еще теткину квартиру продам в Твери…
Алиса молчала.
— Только мне надо их отдать завтра, самое позднее, — его голос дрогнул. — Понимаешь?
— Нет, — сказала Алиса. — То ты говорил, что другу должен, а теперь выясняется, тебя чуть ли не на счетчик поставили?
— Да нет, — он попытался рассмеяться. — Что ты. Там нормально, пацаны свои… Просто надо вернуть. Обязательно.
— Вечером, — сказала Алиса. — На банкете. Я найду правильное время, чтобы попросить.
— Да он хоть раз тебе в чем-то отказывал?! — от облегчения Вова готов был смеяться в голос.
— Отказывал, — сказала Алиса очень взрослым, отстраненным голосом, и Вова сразу же ей поверил.
Сзади стал сигналить навороченный черный Мерседес. Вова дождался просвета справа и снова поменял ряд. Обиженно мяукнул серый Фольксваген.
Дождь сделался сильнее. Дворники замотались туда-сюда без остановки.
— А велики наши на крыше, — сказала Алиса.
— Ну и что?
— Дождем помоет…
Вова ткнул пальцем в кнопку радиолы. В салоне завертелась бессмысленная песенка без начала и конца.
— Круто сейчас на скутере, — Алиса смотрела в боковое зеркало.
— Что?
— Да вон, тетка безумная на скутере отжигает…
— Хрустики, — пробормотал Вова. — Ненавижу их.
Что он творил на трассе! Что этот идиот творил! Обгонял, притормаживал, ему сигналили со всех сторон, и видимость сокращалась с каждой секундой, и кислотная городская вода пенилась под колесами. Дождь лил, брея поздние белые одуванчики на обочине.
Любой маневр Пежо заставлял ведьму подпрыгивать на сиденье. Зато когда машина с велосипедами на крыше наконец вливалась в ряд и несколько минут шла спокойно, Ирина начинала мерзнуть; пальцы ее на руле задубели и потеряли чувствительность.
Сама того не желая, она думала о женщине, несколько лет назад сфотографировавшейся на пикнике, с мужем и детьми. И муж еще был жив.
— Ты опасно едешь, — сказал в затылок демон.
— А что ты предлагаешь? Что, что?!
Демон снова замолчал.
— Что тебе сделала эта бедная тетка, твоя вдова? — Ирина не могла успокоиться. — Почему нельзя отпустить человека с миром? Она бы замуж вышла второй раз, у детей был бы отец! Так нет, надо
