дураки.
Саундер, не будучи большим специалистом в области чиновничьей этики, все-таки знал, что на инспекцию с женами не ездят. Разве что инспекция формальная, по сути — дружеский визит.
— Она у него на Клипсе отдыхала, а там оборудование старое. И — утечка, авария, отель закрыт. Как раз совпало с инспекцией, ну прямо тык в тык, — губернатор хохотнул.
Он выглядел уже не столь взвинченным, как утром. Цвет его лица почти вернулся к норме, и только отрывистый хохот выдавал нервозность.
— Транспортная сетка теперь редкая, туристических рейсов нет. Пришлось ему, воленс-неволенс, подбирать жену и тащить на Ириску…
— Неужели котел на Клипсе взорвали? — недоверчиво спросил первый зам.
— Взорвали — не взорвали, а совпадение крайне удачное, крайне! Теперь он связан, как цыпленок, и сам это понимает, но нарываться не будем, попробуем задобрить… Гриша, — губернатор обернулся к Саундеру, — ты вот что. Тебе сколько лет?
— Тридцать один.
— Из нас ты самый молодой и, э-э-э, выглядишь привлекательно, поэтому я тебе даю отпуск на три дня. Передай дела за полчаса и…
— Невозможно, — в ужасе сказал Саундер. — Вчера дерн привезли, вы же знаете. Сегодня делить будем.
Губернатор сдвинул брови:
— Я сказал, передай дела за полчаса своему, как его, Семенову, и будешь водить экскурсии для инспекторши. Возьми ее на пикник, покажи дюны и развалины. Можно и храмы, если издалека. Свози на море. Вечером какой-нибудь праздник устроим… У кого-нибудь день рождения, а?
— Нет, — с сожалением сказал второй зам.
— У жены буровика со второй установки, — сказал первый, просматривая документы. — У Светы Джонсон.
— Отлично. Договорись с ней, Гриша… Хотя нет, ты на спецзадании. Вечером, когда привезешь инспекторшу с экскурсии, у нас будет скромный ужин, свечи, живая музыка… Хорошо бы из детской музыкальной школы кого-то привлечь. Отпразднуем день рождения Светы Джонсон, и наши гости будут во главе стола, — губернатор потер руки. — Гриша, чего ты ждешь?
— У меня летучка в девять.
— За полчаса чтобы управился, ты меня понял? Сейчас гости позавтракают, и в десять забирай инспекторшу. Пусть веселится, развлекается, расскажи ей легенды, ты умеешь. Она должна быть веселой и счастливой, Гриша. — Губернатор вышел из-за стола, подошел к Саундеру и вдруг положил ему руку на плечо: — Выручай, брат. Сам понимаешь — ситуация сложная. Выручай. А я в долгу не останусь.
Сутки на Ириске составляли двадцать четыре часа, каждый час длился семьдесят земных минут, а каждая минута — семьдесят стандартных секунд. Трудовым распорядком предусматривались сиеста и дневной отдых, но Саундер привык дольше спать ночью и дольше бодрствовать днем.
Женщина в светлом комбинезоне и широкополой шляпе вышла на террасу главного административного корпуса. Мельком взглянула на небо, где Пес и Щенок, неразлучные, поднимались все выше. Затемнила вуаль, прикрывающую верхнюю часть лица, отчего шляпа сделалась похожей на недорисованный шлем скафандра.
— Прошу прощения, Григорий. Я немного задержалась.
— Ничего, — сказал Саундер. — Погода хорошая, прогноз отличный. Можем лететь.
Женщина кивнула, коротким скованным движением поправила шляпу и зашагала вслед за Саундером к губернаторской взлетной площадке. Для экскурсии губернатор выделил свой личный транспорт — удобный в управлении, но громоздкий аппарат, снаружи слишком большой, изнутри погрязший в комфорте.
— К вашим услугам бар, душевая, массажные панели, солярий, гипносон, стимулятор, экспресс- диагностика…
— Спасибо, — все так же скованно ответила женщина. — Можно, я сяду у окна?
Саундер пропустил ее на место рядом с пилотским креслом, помог пристегнуть ремень, еще раз мельком просмотрел метеосводку и дал команду на взлет. Ему уже случалось управлять этим флаером. Из-за губернаторской склонности к излишествам транспорт имел четыре опоры, а не три, как прочие флаеры парка, и на взлете, на смене режимов, его слегка потряхивало.
— Итак, мы отправляемся в увлекательную экскурсию по Ирису сорок три. Наша колония была основана тридцать лет назад, спустя всего два года после того, как были разведаны богатейшие местные ресурсы. Разумеется, Ирис — прежде всего добывающее производство: мы качаем из недр планеты три вида энергоносителей, причем объемы добычи…
Флаер низко прошел над жилым районом. Внизу, в административном блоке, сейчас решалась судьба трехсот квадратных метров дерна, закупленного лично Саундером и доставленного на Ириску вчера поздно вечером. Изначально предполагалось уложить дерн в городском парке, но вмешался второй губернаторский зам с завиральной идеей площадки для гольфа. Первый зам, в свою очередь, пожелал украсить террасу перед резиденцией, а особо активные общественные деятели захотели поделить дерн поровну между семьями, прожившими на Ириске не менее пяти лет. У Саундера между ушами чесалось от цифр и чисел: пятьдесят квадратов дерна он лично обещал теплоцентрали. В эту самую минуту он должен был сидеть в зале Совета и методично продавливать свой план, убеждать активных деятелей, по возможности шантажировать губернаторских замов; вместо этого приходилось болтаться в воздухе с инспекторшей. Под брюхом флаера проплывала красная крыша административного блока.
На мониторе возникла надпись: «Стой! Проверь, отключен ли щит!» Саундер нетерпеливо стукнул по сенсору. Силовой щит над станцией поднимали только во время непогоды.
— …Кроме того, Ирис сорок три знаменит своими загадками. Первые поселенцы испытали шок, обнаружив на совершенно необитаемой планете развалины древних храмов, а местами и сами храмы, отлично сохранившиеся. С этими постройками связано множество легенд… На самом деле это никакие не постройки и не храмы, — он откашлялся. — Это естественные образования: пещеры и скалы. Природа иногда творит чудеса, особенно если это природа Ириса.
Станция отдалялась. Издали она выглядела серой, нескладной, даже уродливой — особенно в контрасте с окружавшей ее пустыней.
— Одно время мы активно принимали паломников, падких на экзотические культы, — сказал Саундер. — Но потом паломничество решено было приостановить.
— Почему? — спросила женщина.
Это было ее первое слово, сказанное после взлета.
— Невозможно создать людям условия, — после крохотной паузы отозвался Саундер. — Здесь все- таки добывающее предприятие, режим производства, трудовая дисциплина… Ограниченные жилые площади… Туристический бизнес не вписался в наши планы, а прием паломников — в особенности.
— Но почему? Здесь пригодная для дыхания атмосфера… Почему бы не пойти людям навстречу? В конце концов, можно было выстроить палаточный лагерь!
Саундер вздохнул.
— На Ирисе, к сожалению, случаются природные явления, исключающие проживание в палатках.
— Вы говорите, как справочник, — сказал инспекторша с внезапно прорвавшейся неприязнью.
Саундер удивленно взглянул на нее. Инспекторша сидела, откинувшись в кресле, бледная от непонятной злости; на скулах у нее выступили красные пятна. Эге, подумал Саундер. Здесь драма.
Он перевел взгляд на монитор; транспорт шел теперь над пустыней, яркой, как детский мяч. Будто на стекле смешали кисточкой гуашевые краски — оранжевую, белую, немного синей, желтую, красную. Барханы казались застывшими цветными волнами.
— Обратите внимание на пейзаж внизу. Восемьдесят процентов поверхности Ириса занимает пустыня, причем свойства песка обуславливают интересный оптический эффект: его называют песчаной голограммой, или пустынной анимацией. Всматриваясь в игру света на песке, человек с развитой фантазией может увидеть города, лица, фантастических животных…
