скривила губы:
– Они мне… ну что они мне… сам подумай?!
Возможно, подумал Игар, вспоминая хмурого главу семейства в редкой бороденке. Возможно, ты и права…
На прямые вопросы она не отвечала. Загадочно улыбалась, щуря глаза – так, будто бы все, интересующее Игара, разумелось само собой; так улыбалась она, когда он расспрашивал о ее детстве, проведенном в Холмищах (такого названия Тиар не произнесла ни разу, Игар тоже держал язык за зубами, надеясь, что со временем она проговорится). Он расспрашивал ее о муже – она улыбалась, но как-то натянуто, мрачно; вероятно, именно с мужем была связана история ее предательства.
Намеками он пытался вытянуть из нее историю о битве, благодаря которой родное селение Тиар получило второе название – Кровищи. Она молчала; временами Игар ловил на себе ее настороженный, изучающий взгляд.
– Сестру-то давно не видела? – спросил он как-то мельком. – Года два?
Она нерешительно пожала плечами:
– Да нет… Вроде больше… А что?..
Отчего ему все-таки кажется, что она врет, недоговаривает? Может быть потому, что сам он все время врет и чувствует гору лжи, навалившуюся на плечи?..
Возница лениво погонял крепкую ухоженную лошадку; Игар сидел, отвернувшись, глядя в небо, и среди полуденной синевы ему мерещилась звезда Хота, нависшая над горизонтом.
– Скот в этом Подбрюшье очень дорогой?
Он вздрогнул и обернулся к спутнице.
Ее темные волосы отливали медью на солнце; в ее глазах он с начала путешествия искал зеленоватый оттенок – в какой-то момент она даже приняла его интерес за ухаживания и досадливо махнула рукой: отстань, мол…
Отправляясь в путешествие, он боялся, что в узкой телеге ему не будет спасения от бесстыжей публичной девки – слишком свеж был в памяти тот момент позора, когда, глядя на ее обнаженное тело, он испытал похоть. Тиар же вела себя скорее как домохозяйка, пустившаяся в странствия; она тщательно выбирала трактир, заказывала обед и ужин, торговалась с лоточниками, перебирала пожитки в объемистой корзине – и ни разу не взглянула с интересом ни на одного мужчину. Ни разу не коснулась Игара, сидящего с ней бок о бок; скот ее, оказывается, интересует. Скот в Подбрюшье…
– А зачем тебе? – спросил он машинально.
Глаза ее мечтательно прикрылись:
– Если скот недорогой… Поле это, про которое ты рассказывал, продать и взамен купить стадо. Хорошее такое стадо, породистое… И мясом торговать. И молоком… Сыр катать. Работников много не надо – я сама сыр катать умею… На сыр всегда спрос будет, если с умом…
Она говорила и говорила; в душе ее сидела купчиха, расчетливая, умная и даже, кажется, опытная; это кто ей, интересно, в доме под раковиной рассказал о тонкостях мясной торговли?!
– Расскажи мне о доме, – вдруг попросила она. – Крыльцо какое? Куда окна выходят? Где сад? Как комнаты расположены, где баня?..
Лучше всего было сослаться на незнание; Игар сообразил это слишком поздно. Он уже рассказывал, описывал, придумывая на ходу:
– Крыльцо – пять ступенек… Лестницу на второй этаж менять надо, подгнила… Сад…
Серая паутина. Бесформенная тень, от которой веет слепым ужасом; вот что ждет тебя, бедная Тиар. Не торговать тебе мясом. Твоим мясом будет торговать, распоряжаться тот, кого ты когда-то страшно предала и на которого поэтому и смотреть-то теперь страшно…
Он осекся. Тиар удивленно сдвинула брови:
– Эй… Ты чего это так смотришь, а?
Ему казалось, что он воспитал в себе достаточно ненависти к этой грязной, продажной, подлой, во всем виноватой шлюхе. Она и есть грязная, продажная, виноватая… Ее-то легче всего засунуть скруту в пасть – поделом… Зачем только он рассказывает ей про пять ступенек крыльца?!
– Ты чего так смотришь?..
Она, кажется, испугалась. Опасливо отодвинулась:
– Эй… Ты припадочный, что ли? У нас девчонка была припадочная, выгнали ее… Клиенты пугались…
– Ничего, – сказал он через силу. – Солнце… голову напекло.
Под вечер, в маленьком пыльном поселке, они окончательно разругались с возницей. Тот не хотел ехать быстро, как требовал того Игар берег лошадь. Игар сначала пытался увеличить плату, потом не выдержал и полез драться; в конце концов возница уехал, бранясь и проклиная, а Игар остался на дороге, сжимая кулаки, и рядом стояла, вцепившись в свою корзинку, испуганная Тиар:
– Ты… припадочный-таки. Что он тебе сделал?!
Игар молчал. С каждым днем нечто внутри него напрягалось все больше, будто накручивалась на колок сырая жила; возница просто попал под горячую руку. А теперь предстоит искать нового… Или покупать лошадь, а денег снова нету…
– Гляди-ка, – позвала его Тиар. – Гляди, интересно…
Она стояла перед огромной, в рост человека бочкой; у подножия ее старушка торговала утиными яйцами, на крышке сидели, болтая ногами, два карапуза, а темные бока бочки были сплошь оклеены белыми