Ощущение такое, будто ног касается холодный бархат.
– Боюсь, здесь вы можете наступить на битое стекло или что похуже, – по-светски учтиво отсоветовал Медоуз.
– А кроме того, ты рискуешь выставить себя на посмешище, – добавила Лаура.
Она почувствовала себя несчастной из-за этой встречи, устроенной Медоузом. Она сразу поняла, что целью было заставить Хайятта согласиться написать портрет баронессы. Но Лаура не ждала для себя ничего хорошего от бесконечных сеансов, во время которых два джентльмена будут ухаживать за Оливией, а она изнывать от скуки.
Лорд Хайятт сидел молча, вглядываясь в Оливию и в раскинувшийся вокруг парк. Он уже обдумывал будущий портрет. Он понял, что никакие из его студийных приспособлений не подойдут девушке из глуши Корнуолла. Лучше всего она смотрелась бы на открытом воздухе, где живая зелень оттеняла бы ее огненные волосы. Баронессу следует рисовать без шляпки. Он вспомнил желание Оливии сбросить туфли и побегать босиком по траве. Вот такой он и хотел бы изобразить ее на портрете. Но где тогда рисовать?
– Чтобы вы могли побродить босиком, мы придем сюда утром, пока никого еще здесь нет, – сказал Медоуз, преданно улыбаясь баронесс
Хайятт повернулся к Медоузу. Вот это здорово! Конечно! Он будет писать портрет ранним утром в Гайд- Парке, пустынном в это время.
– Придем сюда завтра утром, – предложил он.
Оливия удивленно заморгала:
– Вы тоже будете бегать босиком по траве, лорд Хайятт?
– Нет, но я хочу написать вас бегающей по траве. Оливия нахмурилась:
– Но других дам вы рисовали иначе, – заметила она.
– Я стараюсь каждую модель поместить в наиболее подходящее ее характеру окружение. Вас я вижу на свежем воздухе среди зелени, вот такой, как здесь.
– И без туфель?
Медоуз, желая сделать приятное Хайятту, произнес задушевным тоном:
– Баронесса, вам больше всего подойдет именно это – босые ноги на голой земле. Вы говорили, вам нравятся прикосновенья травы.
– Да, без туфель, – подтвердил Хайятт. – А также и без шляпки. Вы должны быть в живом соприкосновении с землей и с небом.
– Потребуется очень высокая лестница, чтобы достать до неба, – заметила Лаура.
Его предложение показалось ей слишком экстравагантным и она боялась, что Хайятт хочет в своем портрете посмеяться над Оливией.
Хайятт почувствовал настроение Лауры и ответил на шутку с холодком:
– Не нужно понимать все так буквально. Модели нередко изображаются на фоне неба. Не сомневаюсь, вы, наверняка, заметили, что небо и земля на картинах сливаются. Это называется перспективой.
– Полагаю, только голова и ноги баронессы будут соприкасаться с матерью-природой, саму же ее, надеюсь, вы намерены писать в платье?
Кровь прилила к лицу Хайятта.
– Когда я собираюсь писать обнаженную модель, я приглашаю профессиональных натурщиц. Общество не в меру стыдливо! Женщин надо рисовать без одежды. Человеческое тело – самый большой вызов природы художнику. Мы можем выйти сухими из воды, ошибившись в пропорциях дерева или здания, но при малейшем отклонении от пропорций человеческого тела, мы обрекаем себя на провал.
– Конечно, на мне будет платье, – сказала Оливия, – но как вы думаете, лорд Хайятт, какой цвет подойдет?
– Желтый, но не горчичный и не цвет одуванчика, а оттенок первоцвета, если у вас есть такое платье.
– Нет, большинство моих платьев белы, я ведь дебютантка, – напомнила Оливия.
– Боже упаси! Я совершенно против официального белого платья. Нужно что-нибудь скромное, без излишеств, чем проще, тем лучше.
У Оливии таких вещей в гардеробе не было. Она взглянула с мольбой на кузину. Лаура укротила свои чувства и попыталась представить, что же задумал Хайятт, и на этот раз ей показалось, он сделал правильный выбор. Ливви смотрелась бы нелепо в перьях и кружевах. Живость ее очарования выигрывает от окруженья природы. Хайятт хочет подчеркнуть ее юность. Ему нужно одеть ее в простое платье.
– На Фанни, помнится, было желтое платье, – сказала Лаура.
Оливия рассмеялась.
– Я не хочу на портрете быть в старом платье моей служанки.
– Может быть, это именно то, что нужно, – сказал Хайятт, удивившись, что никто другой, а именно Лаура, возражавшая против его намерений, так точно почувствовала настроение задуманной им картины.
– Если у вас есть соломенная шляпка с широкими полями, прихватите и ее. Одевать не надо, но, может быть, вы просто будете держать её в руке.
– У меня нет такой шляпки, – огорчилась Оливия.
– У меня есть, – сказала Лаура.
