– Этот человек – сумасшедший. Куда вы собираетесь завтра вечером?
– На обед и два приема, – сказала Оливия и назвала, кто дает приемы.
– Сберегите для меня танец на первом приеме. Мои парни ни за что не оставят меня в покое. К полуночи, думаю, они отстанут от меня, выиграв все мои деньги.
– Вам не следует много играть, мистер Ярроу.
– По правде говоря, я ненавижу игру. Я хожу туда только потому, что на светских приемах скука смертная. А если вы согласитесь пойти со мной в Пантеон как-нибудь вечером, я откажусь от своего пристрастия к картам.
– Но торговый зал Пантеона, наверняка, закрыт ночью.
– Ха, ха! Блестяще, баронесса! Торговый зал! Как будто я приглашаю вас на благотворительный базар! Нет, я имею в виду танцевальный зал Пантеона, где проходят костюмированные вечера.
– Не помню, чтобы я получала туда приглашение, – неуверенно произнесла Оливия.
Ее слова у мистера Ярроу вызвали новый приступ веселья.
– Приглашение!… Блестяще, баронесса! Вы такая забавная, если присмотреться! Вам не понадобится приглашение. Любой, кто в состоянии оплатить вход, может попасть в Пантеон. Вы найдете там больше, чем кого-либо еще, женщин легкого поведения.
– Но это ужасно, мистер Ярроу! – воскликнула Оливия.
– Ничего подобного! Все туда ходят. Что вы! У вас не может быть полноценного Сезона, если вы ни разу не появитесь в Пантеоне. Очень весело! Я постоянно туда наведываюсь. К тому же, вы будете в маске и домино, так что никто вас не узнает.
– Мне надо спросить тетю.
– На вашем месте я бы этого не делал. Старая гвардия всегда норовит подавить любой план повеселиться. И позаботьтесь сохранить все в тайне от этой шляпы, мистера Медоуза. Он был бы рад держать вас в холщовом мешке, лишив всяких увеселений. Не понимаю, как вы вообще умудрились попасть в лапы такого нудного джентльмена. Вам было бы гораздо интереснее в компании ваших сверстников. Балы и пьесы – для пожилых. Настоящее веселье не в них.
– Я думала, вам нравится пьеса.
– Мне нравится публика, – сказал Ярроу, одаривая Оливию своей нахальной улыбкой. – Если бы вы не сказали, что будете здесь, я бы и на милю не приблизился к театру. Унылое зрелище, скажу я вам. Что же касается Пантеона…
– Я подумаю, – пообещала Оливия.
Зная, что у нее только один этот Сезон, она хотела включить в него как можно больше развлечений. Оливию беспокоило, что увеселения ее ровесников проходят мимо. Она посмотрела на мистера Медоуза, потом на Лауру и поняла, что они старше нее на целую вечность. Что они могут понимать?
Когда антракт закончился, черные фраки вернулись в свои ложи, и пьеса продолжилась.
Оливию поразило до глубины души, сколь коварно обманывали Кэт! Вот как ведут себя люди, стремясь направлять жизнь девушки, чтобы заставить ее делать то, что им хочется! Ну ее-то они не укротят!
Петруччио был очень красив. У актера такие же широкие плечи, как у мистера Ярроу, и такие же курчавые каштановые волосы, и громкий смех.
Так как с утра их ждало раннее пробуждение, мистер Медоуз повез дам домой сразу же после пьесы.
– Многие говорили, что идут в ресторан после театра, – сказала Оливия. – Я хочу есть.
– Я тоже проголодалась, – поддержала Хетти Тремур.
– Мы можем выпить чаю с тостами дома, – предложила миссис Харвуд.
– Потребуется не меньше часа, чтобы пообедать в отеле. У дверей выстраиваются очереди по окончании представления, – просветил мистер Медоуз.
Оливия заподозрила одну из штучек Петруччио: он тоже отказывал Кэт, притворяясь, что делает это для ее же блага.
– Но все там будут! – воскликнула баронесса. Лаура опасалась, что „все“ – это мистер Ярроу, и принялась настаивать на возвращении домой. Численное превосходство было не на стороне Оливии, и ей пришлось подчиниться, но она окончательно убедилась, что старшие понятия не имеют, как наслаждаться удовольствиями Сезона.
– Знай я, что должна буду возвращаться домой к двенадцати, я ни за что не согласилась бы, чтобы лорд Хайятт писал мой портрет, – надулась Оливия.
– Но, Ливви, полночь – для нас довольно позднее время, – примирительно сказала ее тетя. – Дома мы никогда не засиживались до полуночи.
– Тем больше причин, почему мне не следует ложиться рано, пока мы в Лондоне.
– Когда ваш портрет будет готов, вы сможете не ложиться спать допоздна, – постарался успокоить ее мистер Медоуз.
– Единственная надежда, что это случится довольно скоро. И я не понимаю, почему мне нужно надевать это противное желтое платье Фанни.
– Она устала, – объяснила Медоузу миссис Тремур. – Хорошая чашечка какао и тост вернут ей обычное расположение духа.
Она была права, Оливия, действительно, устала, чтобы продолжать спорт, но и укладываясь спать, она по-прежнему тихонечко себе под нос ворчала. Ее утешало, что пройдет совсем немного времени, и она
