Пруденс так хотелось скорее попасть в Бат, что в ночь перед отъездом она едва сомкнула глаза, а в семь уже была на ногах. Нужно было проверить, все ли из необходимых вещей взяты, а также кое-что сверх того, так как было неизвестно, можно ли достать в Бате лосьон «Гауленд» и мыло «Лонгмэн», которыми она постоянно пользовалась. Кларенс ни за что не мог пропустить их отъезд. По этому случаю он надел новый голубой сюртук из тончайшего сукна и повязал на шею лучший из своих шелковых шарфов. Он вышел за ними во двор, чтобы присмотреть, хорошо ли привязаны саквояжи, а заодно продемонстрировать новый сюртуки шарф мистеру Мак Ги, жившему по соседству. Позднее он решил заехать к сэру Альфреду и сообщить, что его дамы отправились рано и в хорошем настроении. Мистер Сайкс должен был прийти на сеанс после одиннадцати. Хорошо, что ему предстояло рисовать джентльменов – уже несколько человек дожидались очереди, после чего Кларенс намеревался сделать пару сельских пейзажей в Ричмонд Парке. Он был рад побыть один, совсем как в былые времена.
В девять экипаж тронулся. Пруденс и миссис Мэллоу с удовольствием откинулись на спинки сидений, чтобы насладиться предстоящим отдыхом от Кларенса, Лондона и наскучившей обыденности домашней жизни. День стоял прекрасный. Выехав из города, лошади рысцой покатили карету по широкому тракту. Леди с удовольствием оглядывали изумрудную зелень сельских просторов, свежие краски полевых цветов и сочную зелень деревьев.
– Впредь нужно будет чаще выезжать, – сказала Пруденс. – Теперь мы можем позволить отдыхать в Бате каждую весну.
– Мистер Севилья не будет выезжать туда каждую весну, – ответила мать насмешливо.
– На это только и надеюсь. Я еду вовсе не из-за него, мама. Даже была бы рада, если бы к нашему приезду он уже уехал.
– Уверена, что он этого не сделает, – улыбнулась мать.
Миссис Мэллоу была счастлива увезти Пруденс подальше от Лондона и лорда Дэмлера. От этого увлечения, кроме неприятностей, ничего нельзя было ожидать.
Как ни странно, Пруденс не огорчало то, что и мать, и дядя Кларенс были убеждены, что она едет в Бат ради мистера Севильи. Если – бы они высказали хоть малейшее предположение, что она делает это ради Дэмлера, она бы возмутилась и постаралась себя защитить, а шуточки насчет Севильи ее совсем не трогали.
Между Лондоном и Редингом леди приятно перекусили, отдохнули и снова сели в экипаж, чтобы продолжить поездку. Обе ощущали себя на верху блаженства, трясясь в старой неуклюжей карете, запряженной четверкой не самых быстрых и крепких рысаков, которая везла их на модный курорт, где их ожидали снятые по дешевой цене комнаты и отдых в течение четырех недель. Когда уже затемно они прибыли в Рединг в гостиницу «Джордж», приподнятое настроение их еще не покинуло. Леди прогулялись перед обедом, чтобы немного размяться, затем сняли очень маленькую, но отдельную гостиную для обеда. Завтракать они единодушно решили в номере – не стоит так безрассудно тратить деньги.
На обед эти ограничения не распространялись – леди заказали два блюда и бутылку вина. Пруденс не поскупилась на омаров в масле, а миссис Мэллоу захотела побаловать себя устрицами. Попробовав те, что ей принесли, она заключила, что у них странный вкус, но так как Кларенс никогда не покупал устриц, новизна ощущения скрасила не очень приятный привкус, и леди сказала, что устрицы великолепны, и заставила себя съесть все до одной, так как Пруденс заплатила за них много денег. Не успели подать десерт, как миссис Мэллоу почувствовала себя плохо, а когда ей удалось добраться до постели, она поняла, что умирает. Ей даже хотелось умереть, чтобы прекратить мучения: ее тошнило, болело все тело, а на лице выступил холодный пот.
Пруденс не на шутку встревожилась и бросилась вниз, чтобы вызвать доктора.
– Есть некий мистер Малкай, он иногда соглашается прийти на вызов, – сообщил девушке клерк и снисходительно поискал адрес доктора.
– Пожалуйста, пошлите сейчас же за доктором, – взмолилась Пруденс.
– Мы не посылаем за ним, мэм, вам придется сделать это самой, – упорствовал клерк.
– Но я не могу оставить мать, ей очень плохо.
– У вас, надеюсь, есть слуги? – ехидно усмехнулся клерк. Молодые леди в простых платьях, которые без сопровождения бегают по гостинице, не внушали ему уважения.
– О, да, конечно, – отозвалась Пруденс как в тумане и бросилась по лестнице в свой номер. Но на полпути она вспомнила, что кучер вполне может выполнить поручение, и вернулась к регистрационному столу, где робко осведомилась, не может ли кто-нибудь позвать кучера Дженкинса, так его звали.
Клерк недовольно вскинул брови, но все же написал что-то на листе бумаги и позвал pаcсыльного, чтобы выручить молодую… леди. Что-то в облике мисс Мэллоу удерживало его от употребления слова «особа», звучавшего менее уважительно. Пруденс вернулась к матери и не отходила от нее в ожидании доктора. Казалось, прошло много времени. Миссис Мэллоу металась по постели, стонала и корчилась от боли. Пруденс не могла этого выносить, и снова спустилась вниз. Там она вдруг увидела Дженкинса, он вернулся один. Доктор уехал в Бат на отдых.
– О, что же делать? – застонала Пруденс. – Что делать? Неужели в Рединге нет другого врача?!
В этот момент открылась дверь одной из отдельных гостиных, оттуда вышел модно одетый высокий джентльмен. Увидев мисс Мэллоу, он хотел было снова укрыться в комнате и закрыть за собой дверь, но тут обратил внимание на ее состояние и вышел в холл, готовый прийти на помощь.
– Мисс Мэллоу, дорогая мисс Мэллоу, что случилось? – спросил встревоженный мистер Севилья. Он возвращался из Бата в Лондон и тоже остановился в гостинице «Джордж» на ночь.
– Мистер Севилья! Какое счастье, что вы здесь, – произнесла Пруденс сквозь слезы. Он опасался, что она может броситься ему на шею в истерике. Закралось нехорошее подозрение, что эта особа специально разыгрывает сцену, чтобы вызвать его сочувствие. Но вскоре сомнения рассеялись. Пруденс поведала о случившемся, не в силах сдержать слезы.
– Ты, бессердечное чучело! – набросился Севилья на клерка. – Тебе отлично известно, что в этой гостинице остановился доктор Найтон. Немедленно позови его!
Клерк, на которого произвело впечатление знакомство мисс Мэллоу с богатым джентльменом, сразу вспомнил о вежливости.
– Он просил, чтобы его не беспокоили, сэр, – оправдывался клерк, пробегая глазами по ходу журнал,
