прокорм домашним животным. В первый же вечер управляющий по имени Итер принёс мне, вздыхая, груду пыльных расходных книжек; с отвращением пролистав мелко исписанные страницы, я отодвинул бухгалтерию прочь. Если старый слуга немножечко и крадёт — что он, не имеет на это права?!
На другой день я открыл сундук со своими детскими вещами и среди школьных принадлежностей отыскал затейливо разукрашенный календарь. Лет двадцать назад я изготавливал его сам, под присмотром учителя — по краю деревянного круга хороводом вились цифры, ближе к центру были коряво выписаны названия месяцев, и каждый из них сопровождался подобающей иллюстрацией: в детстве я любил рисовать. Щекастое солнце перебирало щупальцами-лучами, вились косматые бороды ветров, из пузатых туч охапками сыпался нарисованный снег; я устало присел на краешек сундука, мне страшно захотелось туда, в двадцатилетней давности вечер, когда, выпучив от усердия глаза, я покрывал лаком уже готовую картинку…
А теперь я держу в руках собственную жизнь. Вернее, её жалкий остаток, потому что от вынесения Приговора прошло уже две недели, а значит, жить мне осталось триста шестьдесят пять минус четырнадцать…
Я отыскал в письменном столе иголку и аккуратно отметил день, от которого, по воле Судьи, ведётся столь важный для меня отсчёт.
А потом кликнул Итера, оделся во всё лучшее, нацепил шпагу, как подобает наследнику Рекотарсов, и отправился в посёлок.
Староста поначалу перепугался — думал, бедняга, что я хочу скачать с него денег. Слово «подати» с некоторых пор резало мне слух, а потому я с милой улыбкой замял неприятный для обоих разговор. Староста развеселился, но тут же и притих, узнав, какие именно сведения меня интересуют. Почесал в круглой башке, потёр лысую бровь, сказал с сомнением:
— Вы, господин Ретанаар, этого… Что магов в последние годы расплодилось — это правда, что тех крыс… При каждой деревеньке, куда ни сунься, теперь колдун сидит… Много и обманщиков, но есть и справные — хутор, если помните, ниже по речке, год назад наводнением смыло, среди сухого лета вдруг гроза, смыло подчистую, и я знаю, чьих рук дело, да только связываться с ним… Раньше болтали — перевелись, мол, маги, скучно стало и тяжко — так на вам, теперь весело, век бы такого веселья не видывать, сынишка мой сдуру повздорил с ЭТИМ — так назавтра молния средь двора как лупанет! Дырку прожгло, курицу убило, я быстренько подарки на телегу — и во двор ему, заразе, чтоб ему пусто было, а он щерится, лыбится, подарки принимает, ничего, мол, помни мою доброту, что только курицу поджарило тебе…
— ОН — это который? — небрежно поинтересовался я.
Староста поморщился:
— Имя его, батюшка, язык колет, горькое имечко… Я тебе на дощечке нацарапаю. Грамоте, по счастью, учён…
Я удивился таким предосторожностям; староста послал чумазого мальчишку за грифельной доской, долго трудился, помогая себе языком, и наконец продемонстрировал мне жуткими каракулями выведенное имя: «Черно Да Скоро».
— Правильно написал-то? — с сомнением поинтересовался я. — Уж больно имя какое-то…
— Так маг же, — пожал плечами староста. Видимо, это обстоятельство могло оправдать в его глазах любую странность — от непривычно звучащего имени до третьего уха на затылке.
— А живёт где?
Староста не счёл нужным скрывать гримасу отвращения.
На околице меня догнала старуха; я узнал её. Сколько себя помню, а она всё была старухой, неизменной, в тёмно-красном платке, с вислыми сиреневыми щеками и чёрными усиками над верхней губой. Жила знахарством, травами, мелким колдовством и сомнительными услугами по женской части.
— Гос… подин… Ежели к Чёрному пойдёте, то не ходите ради Неба, тварь, он, простите, скотина распоследняя, потом не поймёте, откуда беда… Ежели приворотное зелье — это и я могу, если кого-то со свету сжить… ну, труднее, но помогу тоже, а к Чёрному не ходите, у него не то что совести — подсовестка мелкого нету…
Старуха казалась по-настоящему встревоженной; на душе у меня царапнула непрошеная кошачья лапа, в то время как подбородок, гордый подбородок наследного Рекотарса сам собой задрался кверху. Старуха осеклась:
— Не хотела обидеть-то, господин… Не хотела…
Присела в неуклюжем подобии поклона, повернулась и затрусила прочь.
Дом был новёхонький. Были в нём роскошь и щёгольство, показное богатство и несомненный вкус, но отпечатка давних и славных времён, того особенного шарма, который самую захудалую развалюху способен превратить в Родовой Замок, — ничего этого не было и в помине. К благородной древности жилище господина Черно Да Скоро не имело никакого отношения: всего пару лет назад он изгнал из окрестностей соперника, колдуна помельче, и угнездился на холме со всем своим колдовским хозяйством.
Подниматься пришлось долго. Надо полагать, длинная и неудобная дорога вверх проложена исключительно для гостей — сам господин Черно не иначе как на помеле летает…
Перед воротами я остановился, но не из робости, а чтобы предаться ностальгии: вот так, согласно семейной легенде, на высоком холме стоял дом моего предка, Великого Мага Дамира, который был суров, но никого безвинно не обижал, знался с Прорицателями и самого Ларта Легиара, победителя Мора, держал одно время на побегушках…
Тем временем моё присутствие не осталось незамеченным. Чёрная ворона, бесстрашно сидевшая на воротах, покосилась на меня блестящим глазом и гаркнула, широко разевая клюв:
— Кто?!
Есть у меня недостаток — когда на меня орут, я сам начинаю орать в ответ.
— Кто?! — повторила ворона на повышенных тонах.
— Корова в манто! — рявкнул я, и ворона взмахнула крыльями, пытаясь удержать потерянное равновесие.
Некоторое время было тихо; ворона глядела в сторону, делая вид, что совсем меня не замечает. Потом скрипнули ворота; в образовавшейся щели показалась сперва рука с узкими ногтями на длинных пальцах, а потом и хозяин дома собственной персоной — а в том, что передо мной сам господин маг, сомневаться не приходилось, достаточно было один раз поймать взгляд цепких, раскосых, малость сумасшедших глаз.
В первую секунду мне показалось, что господин волшебник лыс, — голова его, голая, как яйцо, радостно ловила солнечные блики.
— Господин Черно Да Скоро? — осведомился я с церемонным поклоном.
Господин маг удивлённо поднял бровь. Некоторое время мы смотрели друг на друга; хозяин высокого дома был немногим старше меня. Не годы проели плешь у него на макушке — продолговатый череп господина мага выскоблила до блеска острая бритва брадобрея.
— Чего? — переспросил наконец господин маг.
— Я хотел видеть господина Черно Да Скоро, — повторил я внятно и терпеливо. — Мне указали на ваш дом.
Длинное лицо моего собеседника сморщилось, будто он собирался расхохотаться. Зрачки раскосых глаз сошлись на переносице.
— Чонотакс Оро моё имя… Что касается чёрных, скорых и прочих эпитетов — не соблаговолите ли поцеловать в задницу вашего информатора?
Очень не люблю чувствовать себя дураком; именно это неприятное ощущение заставило меня закрыть глаза на грубость господина мага.
— Прошу прощения, — сказал я с самой милой улыбкой, на которую был способен. — Примите мои приветствия, любезный господин Чонотакс. С вами говорит правнук Великого Мага Дамира — возможно, вы слышали, что в замке у озера владычествует сейчас некий Ретанаар Рекотарс…
