– Тогда каковы твои планы?
– Нет никаких планов.
Септим в отчаянии вскинул обе руки: если уж Марк не хочет говорить, то уподобляется египетскому сфинксу. И сейчас, очевидно, у него именно такое настроение.
– Так ты пойдешь со мной или нет? – продолжал настаивать Марк.
– Пойду, – коротко ответил Септим. – Отец собирался идти на этот прием, но, если я иду вместо него, ему остается провести вечер с любовницей, разумеется, не сожалея о такой компенсации. Ну, а теперь давай сменим тему разговора, иначе поссоримся.
– Да, согласен. – Марк протянул руку и взял со стола листок бумаги, на котором сенатор Гракх написал, на какого гладиатора он собирается ставить на предстоящих состязаниях. – А тебе кто больше нравится из них: самнит или фракиец?
– Кажется, самнит слабее и хуже двигается, а надо быть очень быстрым, чтобы хорошо владеть трезубцем и сетью. Фракиец сильнее. Свои деньги я поставлю только на него.
Они продолжали беззаботно беседовать о спортивных состязаниях, но Септим видел, что мысли друга где-то далеко.
– Добрый вечер, центурион, – приветствовала Ларвия Марка, когда он вошел в атрий ее дома, взяв его под руку. – Хотя мы незнакомы, я, как и все граждане Рима, много слышала о ваших подвигах. Очень расстроилась, узнав, что императора не будет, но обрадовалась сообщению, что вместо него придете вы.
– Благодарю вас, – ответил Марк.
– И, конечно, для нас большая честь, что здесь присутствует сын сенатора Гракха. Добро пожаловать, трибун.
– Добрый вечер, госпожа Сеяна, – улыбнулся Септим. – Хочу совершить жертвоприношение Пенатам. – И он положил ладан на алтарь богов, покровителей домашнего очага, находившийся в углублении стены.
Ларвия поклонилась.
– Прошу вас, проходите и присоединяйтесь к гостям.
Септим прошел вперед, а Ларвия, наклонившись к Марку, прошептала:
– Она в моей спальне, притворилась, что разболелась голова.
Марк удивленно взглянул на нее, затем кивнул и сжал ее локоть – он не думал, что Юлия доверит тайну сестре.
– Приду за вами, когда представится благоприятный момент, – тихо добавила она и провела друзей через зал в большую столовую.
Марк сразу убедился – собрался цвет римского общества: сенаторы в окаймленных пурпуром тогах, знатные дамы, блистающие бриллиантами, знаменитые артисты, торговцы и театральные деятели заполняли дом. Цензоры в простых пурпурных тогах, отставные полководцы в таких же тогах, но с золотой каймой, смешались с весталками в официальных одеяниях светло-шафранового цвета. На обычных вечерах наряды были более яркими и вольными, но сегодня устраивался прием в честь Верховной Жрицы Ливии Версалии и, соответственно, – все в официальных туалетах.
Марк увидел Кифериду, опиравшуюся на руку баснословно богатого парфянина, торговца коврами и гобеленами. Она ослепительно улыбнулась Марку.
– Вижу, твоя поклонница здесь, – сухо пробормотал Септим. – И, должно быть, вообразила, что ты пришел сюда, чтобы увидеть ее с этим иностранцем. Мне кажется, ему ничего не стоит уложить все дорожки своего сада сестерциями.
Марк бросил на друга гневный взгляд.
– Прошу вас, угощайтесь, – Ларвия указала жестом на рабов, разносивших подносы с золочеными бокалами, колбасками, медовым пирожным, кусочками соленого сазана. – А мне надо выполнять обязанности хозяйки: вижу, в гостиную входит почетный гость. – И она продолжила более громким голосом: – Сенатор Траян, какая честь, что вы пришли.
Она, отпустив руку Марка, направилась, едва заметно прихрамывая, к новому гостю, предоставив Марка и Септима самим себе.
– Не знаю, как ты, – заметил Септим, – но я выпью. – И, взяв бокал с вином у проходившего мимо раба, сделал большой глоток. – Только посмотри на гостей: случись здесь пожар, Цезарю не с кем будет бороться, останется единственным живым претендентом.
Марк мрачно улыбнулся, томимый страстным желанием отправиться на поиски Юлии, но понимал, что это невозможно, нельзя же бегать и открывать все двери подряд в этом огромном доме, пока не найдет нужную; придется терпеть и ждать, пока Ларвия вернется и укажет путь.
– Посмотри, здесь же и дед твоей возлюбленной – Децим Гней Каска, – Септим указал на седого сенатора в белоснежной тоге с широкой пурпуровой с золотом каймой, указывающую на его бывшую должность претора или судьи. – Это старый негодяй. И мне кажется, старшая внучка больше похожа на него, чем твоя бесценная Юлия.
– Ты давно его знаешь? – осведомился Марк, внимательно рассматривая Каску.
– Всю жизнь: еще когда он был претором и моего отца привлекли к суду за то, что придерживал поставки продуктов, ожидая повышения цен. А сейчас отец занимает должность эдила,[20] и ему часто приходится консультироваться с Каской по поводу городских дел.
– И одновременно многоуважаемый сенатор Гракх сохраняет хорошие отношения с Цезарем, – смеясь, ответил Марк.
– Конечно – усмехнулся в ответ Септим. – Думаю, нам нужно пойти и отдать дань уважения Ливии. Где
