– Ах, успокойся. Ты настоящий шовинист. И это твой недостаток. Там, откуда я пришла, мужчина может разговаривать с женщиной на любые темы, и их отношения становятся более полными.

– Они говорят о политике?!

– Конечно. И об экономике. Они прямо и откровенно говорят о сексе.

– Секс? Что это?

– Половые сношения. Ну, я не знаю, как вы их называете. Спариваться?

Джон фыркнул.

– Ты говоришь непристойности, женщина. Я расскажу об этом Кахнаваки.

– Что?

– Не беспокойся. Я скажу, что тебе это подходит.

– Какой же ты несносный!

Джон бросил повод и схватил Шеннон, заставляя ее замолчать.

– Давай обсудим «спаривание» честно и откровенно. Ты девственница?

– Не твое дело!

– Ну вот! – Джон отпустил ее. – Нет на земле места, где бы мужчины и женщины могли обсуждать подобные вопросы. Это противоестественно.

– Ты же не пытаешься просто обсудить этот вопрос. Ты стараешься смутить меня, – высокомерно заметила Шеннон. – Прекрати. Пошли дальше.

– Подожди.

– Что еще? – Она хмуро посмотрела на Джона. Джон отошел от нее, поднес ко рту сложенные чашечкой ладони. Герцогиня тут же спрыгнула с мула и села у ног хозяина. И вдруг зазвучала мелодичная песня красногрудой малиновки. Вдалеке запела еще одна малиновка.

– Как красиво! Джон? Это Кахнаваки отвечает тебе?

Джон самодовольно кивнул.

– Он научил меня.

– Вы подаете друг другу сигналы! Как мне нравится!

– Кахнаваки может подражать дюжине птиц. Я научился только двум. Правда, крик совы у меня еще не очень хорошо получается.

– Покажи, пожалуйста, – попросила Шеннон. – Только один раз. Это так волнующе.

– Хорошо, – Джон еще раз сложил чашечкой ладони и раздалось почти идеальное уханье совы. Ответ Кахнаваки был более низким, и Джон слегка поморщился. – Он талантлив. И должно быть, смущен. Мы пользуемся криком совы ночью.

– Научи меня.

– Зачем? Сигналы нужны на охоте, а ты не ешь «мяса невинных животных», – Джон развязал свой мешок и вынул из него красиво украшенную бахромой кожаную куртку.

– Что это, Джон? Какая красивая! Разве не прелесть эти украшения! Стежки, вышивка бусами…

– Шкура невинного животного, – уколол ее Джон.

– Перестань дразнить меня, – пальцы Шеннон пробежали по бесчисленным рядам красных и белых стеклянных бусин. – Кто вышивал ее, Джон?

– Эту куртку сшила вторая жена моего отца. Она заканчивала шитье, когда я принес ей печальную весть. Она настояла, чтобы я взял ее и носил… вместо отца.

– Как грустно. Ты берег ее для особого случая?

– Я не надевал ее прежде. Но теперь…

Шеннон рассердилась и быстро отвернулась от него, сожалея, что любовалась курткой. Он наденет ее для своей невесты! А почему бы и нет? Разве он не побрился для нее? Когда же, наконец, он кончит заискивать? Джон сообщил Кахнаваки о своем прибытии. Прекрасная невеста, наверное, тоже прихорашивается – причесывается, пользуется душистыми травами, чтобы волосы блестели и от них исходил возбуждающий аромат. Надевает свое лучшее платье, сбереженное для долгожданной встречи.

Сестра Кахнаваки. Она, должно быть, красавица. В этой семье из поколения в поколение передаются драгоценные гены: изящная фигура, огромные бездонные черные глаза, гладкая бронзовая кожа.

– Ну? – весело спросил Джон. – Как я выгляжу? Я надел ее первый раз.

Шеннон неохотно повернулась к нему.

– Превосходно! Уверена, невеста будет потрясена.

– Шеннон, что-нибудь не так?

– Пойдем быстрее. Нельзя заставлять невесту ждать.

– Ты злишься? – Джон пытался вспомнить, чем обидел ее. – Потому что я спросил, девственница ли ты? Я пошутил.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату