Где же Джон? Ей нужно, чтобы он был рядом. Но не было видно ни его, ни Герцогини, верного друга Джона. Женщины и дети исчезли. Только несколько зрителей с неподвижными лицами наблюдали за происходящим, застыв в непринужденных позах. Кахнаваки вынул короткий нож с черной рукояткой и мягко спросил:
– Ты хочешь, чтобы тебя наказали, Шеннон Клиэри?
Она глубоко вздохнула и кивнула головой. В голове неожиданно пронеслось: интересно, опасность для жизни страшнее, чем боль в руке? Хорошо бы, появился Джон и спас ее от наказания. Как романтично! Но, в таком случае, кара за то, что Шеннон безучастно взирает на гибель целого народа может быть еще страшнее, еще более жестокой.
– Начинай, – ее голос был тих и мягок. – Попрощайся, пожалуйста, за меня с Джоном. Скажи, что я любила его. Выдай за него одну из своих сестер, чтобы он смог забыть меня.
Казалось, Кахнаваки сбит с толку. Он смотрел поверх головы Шеннон, и она поняла, что подошел Джон Катлер. Шеннон не взглянула не него, опасаясь не выдержать и отменить свое решение.
– Накажи меня, Кахнаваки. Я дважды разжигала костер на священной земле. Выполни свой долг, – и, чтобы успокоить Джона, добавила: – Я не боюсь. Я заслуживаю кары и хочу ее.
«Прощай, любовь моя, – подумала Шеннон, и тихо заплакала. – Я бы все отдала за единственный поцелуй, за объятие, если бы только моя жизнь… принадлежала мне…»
– Отвяжи ее, – послышался хриплый голос Джона Катлера. Он упал на колени, взял лицо Шеннон в большие огрубевшие ладони. – Быстрее! – нетерпеливо выхватив из-за пояса нож, он одним резким движением перерезал ремни.
– О, Джон… – Шеннон прижалась к нему, зарылась в мягкую бахрому его куртки. – Мне так не хватало тебя, Джон…
Он поднял ее на ноги, обнял и крепко прижал к себе.
– Я позволил ему уговорить себя…
– Но он прав. Мы должны пройти через это. Какая несправедливость! Я хочу быть с тобой. Все могло бы быть так чудесно…
– Шеннон…
– Когда я исчезну, ты женишься на сестре Кахнаваки. Вы будете красивой парой, но…
– Ты никуда не исчезнешь…
– Я исчезну, как только он накажет меня. Ты не веришь мне, но я знаю точно. Я счастлива, что могу попрощаться с тобой. – Блестящие изумрудные глаза умоляюще смотрели на Джона. – Попрощайся со мной. Я не вынесу, если ты не согласишься. Пожалуйста, Джон, скажи мне «до свидания».
– Я не хочу расставаться с тобой и запрещаю это бессмысленное наказание.
– Нет, разреши, иначе я действительно сойду с ума. Неужели ты не понимаешь?
– То же самое сказал Кахнаваки, но я не могу спокойно наблюдать, как тебе причиняют боль.
– Даже если наказание избавит меня от душевных мук? Я не вынесу иной боли! Потерять тебя…
Джон был растерян и встревожен.
– Дай мне слово, Шеннон, что ты никогда не будешь говорить вздор об истории или наказании, если я соглашусь.
– Честное слово.
– Ты выйдешь за меня замуж?
– Джон… Больше всего на свете я хочу выйти за тебя замуж. Если я не исчезну, то выйду за тебя. Если я уйду, ты должен постараться понять… и принять это спокойно. Прошу тебя, Джон, – она умоляюще смотрела в его глаза.
В них царило смятение. Он должен выбрать между наказанием, – но ему трудно вынести причиняемую ей боль, – и расставанием – ему хотелось быть рядом с нею часы, дни, годы. Налаженная спокойная жизнь Джона нарушена, и Шеннон поняла, что ему, даже больше, чем ей, необходимо освобождение от нелепой ситуации. Она осознавала, что в любом случае он найдет успокоение.
– Я люблю тебя, Джон Катлер. – Пальцы Шеннон нежно гладили густые волнистые волосы Джона. Всю свою любовь, страсть она вложила в поцелуй, который связал их через века. Его поцелуй, нежный и горький сказал Шеннон, что какая-то часть его души поняла ее.
– Простись со мной, – тихо попросила она.
– Не могу, – он с трудом улыбнулся и прижался щекой к ее щеке. – Это начало, Шеннон, а не конец. Клянусь тебе.
– А если я исчезну после наказания?
Ему надоело выслушивать вздор.
– Ты никуда не исчезнешь! – раздраженно сказал Джон.
– Окей, окей, – Шеннон отошла от него и попыталась овладеть собой. – До свидания, Джон. Береги себя. Кахнаваки, исполни свой долг. И никаких шуток. Наказание должно быть строгим. Окей?
Кахнаваки слегка пожал плечами, показывая, что он устал слушать их. Выражение лица вождя было неподвижным, непроницаемым. Жестом он приказал ей стать на колени, и начал привязывать к колоде.
– В этом нет необходимости. Я не убегу, – он не обратил внимания на слова Шеннон. Ее охватил страх, что противоречило смелым словам. Возможно, Джон Катлер не хочет, чтобы ей причинили зло, но
