Когда же Кристина и Гарри вышли через гостиничный двор прямо к площади, где размещалась ярмарка, их встретил многоголосый хор разнообразных звуков. Скрип колес, звон монет и бой барабанов перемешались с голосами сотен зазывал, кричащих о своих аттракционах, со смехом торгующихся, визгом детей и плачем младенцев. Ярмарка протянулась на огромное, в несколько миль, расстояние. И все вокруг дышало жизнью, весельем и радостью. Строгое воспитание Кристины не предусматривало, если не сказать строже, запрещало какое-либо общение с простыми людьми, поэтому они для нее были менее понятны и близки, нежели люди ее круга. Девушка крепко держалась за руку Гарри, слепо повинуясь ему, готовая получить от всего увиденного массу удовольствий.
В ярмарочный день можно было увидеть все возможные и невозможные чудеса, а главное – очень интересных людей, например, толстую до смешного женщину или, наоборот, – мужчину, бледная кожа которого так обтягивала его кости, что его похожесть на скелет не могла не вызвать огромной к нему жалости. Здесь же был мальчик с личиком поросенка и настоящим маленьким рыльцем, о котором Гарри сказал, что это прелестный поросеночек, одетый в брюки и голубую сорочку. Внимание на себя обращали дама с… двумя головами, которые кивали каждому встречному, как своему знакомому, а также танцующий козел, читающие собачки и дрессированные лошади. Несколько акробатов переплелись в какой-то невообразимый узел, а танцоры Морриса в украшенных цветами шляпах выплясывали вокруг фигуры с лошадиной головой, которая к тому же что-то стремительно бросала в толпу, отчего люди визжали и с радостно-испуганными лицами отскакивали в стороны. Веселящиеся мужчины и женщины бросали в этот круг монеты. Кристина молча завороженно наблюдала за всем происходившим, пока Гарри, наконец, не отвлек ее внимание.
– Ну идем же, Крис, ради всего святого! Я уже начинаю терять терпение!
Впечатлительная мисс Уориндер послушно последовала за своим спутником. Дальше располагался огромный балаган, стены и купол которого были разрисованы веселыми изображениями лошадок и клоунов, рядом уносились ввысь карусели «лодочки», и от одного взгляда на сидящих в них людей, к тому же исторгавших восторженные крики радости, у Кристины закружилась голова. В ярких палатках торговцы предлагали горячие пирожки с бараниной, восточные сладости, длинные вафельные трубочки с клубничным кремом, так и манящие попробовать их; невозможно было пройти мимо только что испеченных имбирных пряников. Кристина смотрела на это кулинарное изобилие таким голодным взглядом, что Гарри сразу же купил ей имбирных пряников, и девушка с удовольствием принялась уплетать их, начав со сладкой фруктовой глазури, толстым слоем покрывающей пряники, и думала о том, что, если бы мамочка ее сейчас увидела, то, вероятно, очень расстроилась бы за свою младшую дочь.
Через некоторое время стало ясно, что предстоящий турнир, о котором с таким вожделением упоминал Гарри, должен стать сегодня самым важным развлечением на ярмарке. К большой палатке, установленной почти в самом конце поля, постепенно стал стекаться народ – в основном это были мужчины. Кристина на минуту растерялась, спрашивая себя, стоит ли ей отпускать брата одного, но тут же подумала, что он наверняка ей скажет: «Что, сестричка, струсила? А я-то всегда считал, что ты у меня смелая!»
Конечно же, она не позволит Гарри одному отправиться на боксерские бои и будет рядом с ним. Кристина успокаивала себя тем, что никогда раньше ничего не боялась и теперь не собирается. И девушка решительно направилась вместе с братом в сторону боксерского ринга.
Боксерские бои, проводимые обычно в многолюдных местах, не поощрялись полицией, поскольку часто они заканчивались нарушением общественного порядка, когда пришедшие в азарт самые неспокойные зрители начинали драться друг с другом, что порой заканчивалось слишком трагично. На этот же раз предполагалось провести небольшой спортивный турнир, чтобы слегка подержать зрителей в напряжении. Несмотря на то, что турнир не собирался быть крупным, к палатке, где он должен был проводиться, невозможно было пробиться.
Оглядываясь вокруг, Кристина заметила, что женщин, которые собирались присутствовать на зрелище, было очень мало, и все к тому же своим внешним видом абсолютно не походили на нее. Несколько хорошо воспитанных мужчин расступились, пропустив Кристину и Гарри к самой сцене, сделанной в виде невысокой деревянной круглой формы платформы. Не видя никогда ранее чего-либо подобного, Кристина затаила дыхание. Она мысленно попросила Бога, чтобы он не позволил ей упасть в самый неподходящий момент в обморок от нестерпимой духоты и страшной тесноты. Кристина решила про себя, что если ей вдруг дерущиеся боксеры покажутся слишком жестокими, то она всегда сможет в нужный момент закрыть глаза.
Наконец, когда в палатку, где должно было состояться зрелище, не мог уже втиснуться ни один человек, на «сцену» вышел сам Роб Сайер, сопровождаемый всеобщим громом аплодисментов. Кристина с любопытством принялась рассматривать этого человека. Сайер был среднего роста, с крепкими, как у быка, головой и шеей и курчавыми темно-рыжими волосами. Раздетый по пояс, в обтягивающих короткие мощные ноги штанах, он казался огромным и устрашающим. Сайер помахал зрителям руками, обменялся с некоторыми из них приветственными рукопожатиями и приготовился к встрече со своей первой жертвой. Деревенские парни, с надеждой в глазах и с мыслью о выигранных заветных двадцати гинеях, один за другим потянулись на ринг. Многие из них по возрасту были еще просто мальчишки, но все они, выходя на ринг-платформу и срывая с себя, как положено по правилам, рубашки, были настроены достаточно храбро. Они разминали руки, сжимали кулаки и, словно молодые петухи, набрасывались на противника, однако в первые же несколько минут боя валились с ног, точно сбитые шаром кегли. Некоторые из них отправлялись в нокдаун с первого же удара, посланного Сайером, а с другими время от времени, ради всеобщей забавы, Роб разыгрывал комедию. Немного поддаваясь и делая вид, что силы его и противника равны, потом, когда мальчишка обретал уверенность в себе, несколькими отточенными ударами валил его на пол, что вызывало у зрителей аплодисменты и оглушительное улюлюканье.
Прошло какое-то время, и некоторые зрители стали понемногу расходиться. Вдруг откуда-то сзади сквозь толпу по направлению к рингу стал пробираться незнакомый юноша. Большинство участвовавших в поединке были местными и поэтому обычно поддерживались приветственными криками толпы. Но когда на ринг вышел неизвестный парень, вокруг воцарилось напряженное молчание. Он был выше ростом, чем Роб Сайер, и выглядел намного стройнее боксера-победителя, обладавшего мощным торсом.
– Кто вы такой? – спросил судья, являющийся одновременно и менеджером этого боя, и ответственным за всевозможные осложнения.
– Я Дэниел Хантер, – гордо сказал парень. – Что, есть какие-то причины, почему я не могу драться?
– Ты не из наших мест?
– О, нет. А это имеет какое-то значение?!
– Что скажешь, Роб? – с сомнением в голосе спросил судья.
– Почему бы и нет, господин судья? Интересно, что он собой представляет…
Чемпион турнира смотрел на новичка самоуверенным взглядом, при этом широко расставив свои мощные ноги и упершись кулаками в бока.
