Если бы он ударил ее по лицу, она разозлилась бы меньше.
– Кан! – вскрикнула Сара. – Как ты можешь? Ты же знаешь, как я горюю по Моргану, но…
– Бото, – повторил другой. Остальные закивали своими темными головами.
– Морган мертв.
– Бото умереть не может.
Закрыв лицо руками и стараясь успокоиться, Сара с трудом сдерживала слезы.
– Хватит. Пожалуйста, не продолжайте. Как мне растолковать вам, что в мире не бывает таких вещей – людей – как какой-то проклятый бото? Морган был человеком, И он умер у меня на руках.
Кан взял дудку и заиграл такую унылую мелодию, что у Сары по коже побежали мурашки.
С глазами, полными слез, она произнесла более твердо:
– Он мертв. Вы слышите меня? Он…
Мелодия оборвалась.
– Мертв? – спросил Кан.
– Да.
– Кто сказал?
– Уикэм… – отвернувшись, Сара посмотрела на попугайчиков, вертевших своими голубыми головками. – Я не верю. Не могу. Морган не стал бы играть со мной в кошки-мышки. Зачем? Если бы он был жив, он ворвался бы ко мне и унес меня из этого несчастного места, – запустив пальцы себе в волосы, она закрыла глаза. – Я сумасшедшая. Я потеряла разум, потому что хочу верить в это. Боже, надежда ожила во мне с той минуты, когда я увидела, как обезьянка ест бразильские орехи в доме Сандерленда. Просто я не желала осознавать это.
Повернувшись к Кану, Сара крикнула:
– Только Морган знал, что обезьянка любит бразильские орехи, – она упала на колени и посмотрела в глаза Кана. – Но Уикэм сказал мне, что Морган умер.
– Возможно, – отозвался тот, – он солгал.
– Да, да, – вздохнула Сара. – Конечно. Он не хотел оставлять меня с Морганом. Он хотел вернуть меня к Норману. Они заставили меня поверить в смерть Моргана и смогли отвести на борт «Амазонас» до приезда полиции. Есть только один способ узнать правду, Кан. Нам нужно увидеть Уикэма.
Через час Сара приехала к сэру Генри. Он встретил ее в вечернем костюме, поскольку принимал гостей, и провел в кабинет.
– Вы выглядите расстроенной.
– Правда? – Сара взглянула на свое отражение в зеркале: дикая прическа, остекленевшие глаза, ввалившиеся от печали щеки.
Рассматривая себя, она произнесла:
– А Морган ведь жив… не так ли?
– Прошу прощения?
Сара повернулась к сэру Генри.
– Вы солгали, что он умер.
– Дорогая моя, вы переутомились. Позвольте мне послать за лордом Шефилдом…
– Лорд Шефилд может катиться к черту. Лорд Шефилд не мой муж и никогда им не станет. Я пришла сюда за правдой и не уйду, пока ну услышу ее.
– И что же вы хотите услышать?
– Морган остался жив. Он был ранен, но не умер. Вы солгали мне.
Уикзм грустно улыбнулся.
– Сара, тот бедняга умер. Вы не можете считать меня столь жестоким. Я никогда не позволил бы себе разбить ваше сердце.
Она посмотрела на него, чувствуя, как слезы опять наворачиваются на глаза, как сбивается дыхание и к горлу подступает дрожь.
– Мне очень жаль, что это так сильно огорчило вас, – добавил сэр Генри. – Мы понимаем, как нежно вы заботились о нем…
– Любила… люблю его. Я люблю его!
Уикэм опустил глаза.
– Когда кто-то теряет любимого… человека и не имеет возможности присутствовать на его похоронах, потерявшему всегда трудно принять горе. Простите меня, но у вас точно такой случай.
Глезы покатились по щекам Сары, подбородок задрожал. Неровным голосом она произнесла:
– Вы можете сейчас поклясться, что Морган умер? Сэр Генри покачал головой.
– Сара, ничего хорошего вы не услышите…
