– Ты обращаешься к моей жене, Уикс, – Мэтью посмотрел на него холодно и зло. – Никто, кроме меня, не живет с ней. И далее не дотрагивается до нее. Понятно?
Саманта попыталась высвободиться. Страх куда-то исчез. А, может быть, просто притупился. Она устала бояться за себя. Все, что ждало ее впереди, было неясным и неопределенным.
– Когда мы уедем отсюда? – спросил Уикс, стоя в дверном проеме и прищурившись, глядя на Саманту.
– Когда ты сможешь украсть побольше лошадей, Уикс.
– Едем сейчас, этих хватит доехать до Салиды. А вообще-то, надо бы выйти, поискать какой-нибудь жратвы.
Похотливо взглянув на Саманту масляными от вожделения глазами, он взял ружье и выскользнул за дверь, не закрыв ее.
Саманта с удовольствием вдыхала свежий воздух, не отравленный дымом и запахом виски. Она понаблюдала за ковбоем. Может, он выручит ее? Наверное, он мог бы. Но цена, скорее всего, будет слишком высокой. Мысль о том, что кто-то еще будет прикасаться к ней после того, как ее ласкал и обнимал Ник, была нестерпимой. Как мало жизнь отпустила им времени! Саманта закрыла глаза, представив, что она с ним. Он держит ее в своих объятиях. Она чувствует себя спокойно и уверенно в его надежных сильных руках.
Слезы потекли у нее по щекам. Она подумала о том, сколько месяцев они потеряли. А теперь его нет. И ей не осталось ничего, кроме сожаления, почему она не умерла вместе с ним.
В желудке у нее урчало от голода. Она посмотрела на свой живот. Как же это она могла забыть? Ник был абсолютно уверен, что в ней уже растет их ребенок. А что, если он прав? И ей вдруг очень захотелось, чтобы его слова были правдой. Нежная любовь охватила ее. Любовь к этому крошечному существу, частичке Ника. Она хотела, чтобы он был. Она должна выжить ради него.
Заскрипел стул. Она повернула голову. Мэтью стоял над ней. Он смотрел на нее странным, задумчивым взглядом. По спине у нее пробежала дрожь.
Она отвернулась, посмотрела на дверь. Он позволил ей выйти на улицу только один раз с тех пор, как они приехали в эту лачугу. Она чувствовала, что ее мочевой пузырь вот-вот лопнет.
– Пожалуйста, мне нужно на улицу, – просительно сказала она.
– Конечно, детка, – он наклонился, откинул одеяло, развязал ремни, стягивающие ее запястья. Отвязал от кровати. Потом стянул ее ноги, как обычно стреноживают лошадей.
– Если бы я мог тебе доверять, в этом не было бы никакой необходимости, Саманта.
Она подняла руки, потрясла затекшими кистями. Морщась от боли, принялась растирать их. Руки заныли еще сильнее. Она попыталась встать, но не удержалась. Упала, словно ноги у нее отнялись.
Он смотрел на нее в раздумье. Потом наклонился, взял на руки. В тело Саманты будто впились тысячи иголок. Чтобы не разрыдаться, она прикусила губу. Но слезы хлынули у нее из глаз, и она не могла их унять.
Мэтью донес ее до уборной, открыл дверь и поставил ее внутрь. Уборная кишела мухами, была загажена, зловоние вызывало тошноту. Стараясь не дышать, она справила нужду, открыла дверь и, прихрамывая, вышла.
Острые камни больно кололи босые ступни. Нетвердой походкой Саманта доковыляла до ближайшей сосны. Прислонилась к стволу и наслаждалась свежим воздухом с терпким ароматом сосновой смолы. Она устала от похотливых взглядов, задыхалась в душной прокуренной лачуге. Послышались мягкие, приглушенные шаги. Саманта глубоко вздохнула. К ней приближался Мэтью. Пожелтевшая хвоя слегка похрустывала под его ногами. Если она будет ласковее с ним, может быть, он не станет снова связывать ее. Она решила попытаться. Вежливо поблагодарила его:
– Спасибо, Мэтью.
Он сощурил глаза, подозрительно взглянул на нее.
– Готова?
– Можно мне побыть здесь еще немного? – она умоляюще посмотрела на него. Что угодно, лишь бы не возвращаться в хижину. Побыть здесь, надышаться чистым горным воздухом, наглядеться на горы, в которых где-то лежит убитый Ник. Слезы навернулись на глаза, Саманта прикусила губу.
– Ладно, – согласился Мэтью. Он казался взволнованным. Искоса посмотрел в сторону хижины.
Саманта подняла трясущуюся руку, дотронулась до его локтя, почувствовала, как он почему-то вздрогнул от ее прикосновения.
– Мэтью, ты говоришь, что я – твоя жена. Это прозвучало для меня странно. Я ничего не помню. Совсем ничего.
– Ты – моя жена, – он пробежался пальцами по ее щеке. – Ты была больна, вот поэтому, наверное, и не помнишь. Но мы поженились.
Он пошарил в кармане, вынул бумагу, развернул и помахал ею перед глазами Саманты.
– Смотри. – Ей стало тоскливо. Горло перехватило. Он держал в руке брачный договор. Там было вписано ее имя.
– Ну, а теперь пойдем назад. Мне нужно немного поспать. Я хочу хорошенько отдохнуть перед ночью, – сказал он.
Перед ночью. Он крепко обнял ее, прижал к себе. Глаза горели от возбуждения.
– Это будет также прекрасно, как было раньше. – Пробежался по ее телу рукой.
– Мы так долго ждали, но после этой ночи, мы будем всегда вместе. Я больше не буду беспокоиться и волноваться о том, что кто-то отнимет тебя у меня.
Он притянул ее к себе и приподнял. Его рот впился в ее губы. Мэтью стал яростно и ожесточенно целовать ее. Шершавый язык разжал ей зубы, жадно добрался до ее языка. Все это было мучительно для нее. Он прижался к ее животу набухшей плотью, подхватил ладонями ее за ягодицы и прижал к себе. Саманта задыхалась. А вдруг он не будет ждать ночи? Он возбуждался мгновенно. Его томит желание. Она отстранилась, оттолкнула его от себя.
– Нет-нет, не здесь. Ты должен сначала отдохнуть хорошенько, – напомнила она ему. – Так будет лучше.
Он вздрогнул, подержался за нее немного, затем неохотно отпустил ее ягодицы, схватил запястья и крепко сжал. Он тяжело и часто дышал, неуверенно глядя в сторону хижины.
Надо было как-то удержать его. Саманта встревожилась и испугалась, но не подала вида. Она подняла дрожащую руку и нежно дотронулась до его щеки.
– Подожди, и ты увидишь… – она улыбнулась ему.
Мэтью уставился на нее, глаза были дикими и остервеневшими.
– Ночью, – хрипло сказал он, задыхаясь. Вынул нож и разрезал веревку, стягивавшую ее колени. – Ночью, – пробормотал он, подтолкнув ее вперед к хижине.
ГЛАВА 26
Саманта сидела на низкой кровати, укутавшись в колючее одеяло и благодарила провидение за то, что находится одна в хижине. Силы и надежда покидали ее. Надвигалось неотвратимое.
Мужчины поужинали и вышли на улицу покурить и позаботиться о лошадях. Ее ужин стоял нетронутым на деревянном ящике перед кроватью. Тушеное кроличье мясо покрылось корочкой застывшего жира. Саманта поморщилась.
Время от времени, она с надеждой поглядывала на распахнутую дверь. Но Мэтью был рядом, начеку. Она все время слышала его хрипловатый голос. Свобода была так близка и так недосягаема.
В горле пересохло. Губы запеклись. На языке появился привкус металла. Всходила луна и карабкалась по вершинам деревьев. Откуда-то слышался стрекот сверчков. Где-то неподалеку ухала сова.
Вокруг все казалось спокойным и мирным, словно ничего не случилось. Лес и горы объяты безмятежной дремотой. Саманта ежилась, страшное и неотвратимое «ночью», обещанное Мэтью, стало таким близким, таким реальным.
Закрыв глаза, она захотела представить себе Ника. Вот он подходит к ней, улыбается, обнимает. Ей хорошо и спокойно в его объятиях. Она так далека от этого кошмара. Саманта заплакала. Нет, сейчас его
