– И сколько она там пробудет? – спросил Диего, стараясь не зевать от скуки и думая о другом.
– Она не сказала. Я даже не знал, что она уедет так скоро. Когда я вернулся с пастбища, я нашел записку, в которой она сообщала, что решила выехать пораньше. – Он снова махнул рукой. – Но хватит о ней. Моя голова занята вещами поважнее. Подумать только, что моя драгоценная девочка в руках у этих головорезов! Одна мысль об этом делает Меня больным.
Диего помахал возле своего лица салфеткой.
– И что вы планируете предпринять?
Дон Энрико помедлил у конторки. Он открывал пробки у различных сверкающих графинов и налил бренди в хрустальный бокал. Он выпил его залпом.
– Я должен принести выкуп к развалинам старой церкви. Самое главное для меня, чтобы моя дочь попала в монастырь.
– О, мой… Вы не предполагаете?.. – Диего притворился, что у него пропал голос.
– Предполагаю что?
Диего снова помахал возле лица.
– О, это слишком ужасно представить.
– О чем вы бормочете, Диего? – фыркнул Энрико.
– Вы не предполагаете, что бандиты… тронут ее? – сказал Диего слабым голосом.
Дон Энрико побледнел, как если бы эта мысль не приходила раньше ему в голову.
– Нет, они не осмелятся, – потряс он головой, – я не стану думать об этом. Консиция должна поступить в монастырь!
– Мой друг, почему это так важно для вас? – спросил Диего, заинтригованный поведением Энрико.
Энрико подошел к стулу возле конторки и плюхнулся на него. Выпив еще немного, он наклонился к Диего.
– Вы верите в привидения? – спросил он хрипло.
– О, ну да. Хотя я, вероятно, упаду в обморок, если встречу хоть одно.
Диего приложил тыльную сторону ладони ко лбу. Он облокотился на спинку дивана.
– А я видел, – шепнул Энрико, оглядывая комнату. – Здесь, в гасиенде.
– Здесь? – взвизгнул Диего, снова распрямившись.
– Слышали вы об Ангеле?
Округлив глаза, Диего кивнул.
– Да, но я никогда не думал, что это правда.
Энрико выпил бренди залпом, потом вновь наполнил бокал.
– Ну, вы можете в это поверить. Она мучила меня годами. Но недавно стало еще хуже. Она пообещала отправить мою душу в ад, если Консиция не поступит в монастырь.
Глоток хереса застрял у Диего в горле и заставил закашляться. Вытирая слезы на глазах, он взглянул на старика.
– Как вы узнали об этом? Как она разговаривает с вами?
– Она преследует меня в снах. Так она мне сказала… – Он отвернулся, его плечи поникли. Он тяжело уперся ладонями в массивную тяжелую крышку стола красного дерева. – Вот почему мне нужно вернуть дочь. – Его глаза сощурились. – И я ее верну. – Он ударил кулаком по конторке с такой силой, что зазвенел хрусталь.
Диего склонился к нему.
– И что вы намерены предпринять?
– Не то, что они задумали. Я принесу выкуп к развалинам, как они хотят.
Зловещая улыбка исказила черты его лица.
– Но воры не останутся в живых, чтобы его растратить.
– Я не понимаю, – сказал Диего, вытирая лицо.
– Я поставлю наблюдателя. Когда они придут забирать деньги, мы их схватим и заставим привести нас к своему убежищу.
– И что вы сделаете потом? – невинно спросил Диего. Внутри он весь сжался.
– У меня сотня вооруженных людей в горах. Они набросятся на бандитов, как саранча в поле. – Губы Энрико обнажили его зубы, у него был оскал шакала… – Ни один из них не останется в живых.
– А что станет с женщинами и детьми в их лагере? – Диего спросил равнодушно, но кожа его похолодела.
– К черту всех! Какое имеет значение возраст – год или сто лет, они будут оттеснены в пустыню или все умрут.
Диего почувствовал, что кровь отхлынула от его лица, когда его хозяин заговорил об убийстве невинных. Он знал, что этот человек не поколеблется сделать все, о чем говорит. Более того, он будет этим наслаждаться. Задумавшись об этом, Диего вздрогнул, почувствовав прикосновение руки к своему
