кровопотери. Вскоре звери, завывая, вновь помчались за беглыми товарищами погибшего. Иллитиан и Крайллах продолжали спорить, не обращая внимания на развитие сюжета.
– Разобщение может превратить город в руины!
– Город и не такое переживал. Больше всего от него пострадает тиран.
– Идти на такой риск – безумие.
– Безумие – это сложа руки ждать, что что-то поменяется.
– Замолчите, – угрожающе оборвала Кселиан. – Вот-вот прибудут наши гости, и я хочу насладиться моментом.
Смертомирцы добежали до пустого на первый взгляд ангара, в дальнем конце которого возвышалась бронзовая арка. Предательница должна была сообщить им, что это мерцающая завеса в арке – портал, который приведет их обратно в безопасное реальное пространство. Ее не предупредили о засаде.
Из укрытия выскочили воины-кабалиты и принялись с удивительным отсутствием меткости палить по солдатам. Всюду летали осколки, врезаясь в стены, пол и потолок. На лице Кселиан отразилось недовольство. Воины должны были загнать рабов в портал, но явно переигрывали с неуклюжестью. Она могла не беспокоиться. Миг смятения, и люди всем стадом кинулись к арке, пригибаясь, уворачиваясь и перекатываясь, насколько могли.
Кселиан переключила внимание с сенсорной связи на центральную сцену. Сверкнула вспышка, и все еще бегущие жители мира смерти оказались посреди амфитеатра. Они резко остановились на белом песке, осматривая то, что их окружало, постепенно осознавая шутку, сыгранную над ними. Взрывы жестокого смеха эхом отдались по всей арене. Некоторые из пленников стояли, ничего не понимая, другие упали на колени или проклинали мучителей на своем примитивном хрюкающем языке.
Восхитительная психическая мука отчаяния была столь чиста и естественна, что казалась сродни утраченной невинности. Дикари были уверены, что вселенная устроена по их представлениям, что они – герои собственной легенды о безрассудной отваге. Последние клочки их уверенности были сорваны, показав, что они всего лишь игрушки более древних и темных сил, враждебных всему человеческому.
Кселиан поднялась, чтобы дать последнюю речь перед тем, как разыграется финальный акт представления. Ее отборные ведьмы уже стояли, готовые сразиться с жителями мира смерти в схватках один на один. Дикарям дадут оружие и заставят биться изо всех сил ради удовольствия толпы. Они будут унижены еще сильнее, когда поймут, какое посмешище представляют собой их хваленые боевые умения в сравнении с грацией и скоростью вооруженной ножами ведьмы. Пыточные машины «Талос» готовы были схватить их содрогающиеся останки и заточить в своих адамантиевых ребрах, чтобы мучить вечно. Кселиан гордо выпрямилась и показала на грязных варваров на центральной сцене.
– Вот они, животные, что объявили себя правителями Великого Колеса! Взгляните, как пресмыкаются они перед вами, братья и сестры! Они мнили бросить вызов нашему величию, отрицали нашу славу…
Вдруг арена слегка задрожала, и Кселиан прервалась, ощутив невольный холодок. Разобщение? Уже? Нет, конечно, об этом предупредили бы, по крайней мере, старухи и гадалки из Нижней Комморры.
Над краем арены поднимался огромный зубчатый зиккурат из черного металла, заслоняя собой свет пленных солнц. Длинные тени поползли по белым пескам к кафедре Кселиан и полностью поглотили всеми забытых людей с мира смерти. Огромная толпа попадала наземь, как пшеница под косой, преклонив колени, будто они сами были дикарями, решившими поклоняться какой-то странной новой луне. Кселиан, скривившись, нехотя опустилась на одно колено. Позади то же сделали Иллитиан, молча, и Крайллах, с протестами.
У них не было выбора. Прибыл тиран.
На нижней стороне зиккурата вспыхнули щупы и антенны, похожие на терновые шипы. Лучи зеленоватого света промчались по толпе, как шарящие пальцы, и сомкнулись в сияющую перевернутую пирамиду. Появился мерцающий лик размером с гору, образ того, кто удерживал Темный Город в рабстве на протяжении шести тысячелетий. Асдрубаэль Вект, Верховный Властелин Комморры.
По арене пронесся приветственный рев кабалитов, который поднимался и опускался по всем террасам, словно живущий собственной жизнью. Лицо заговорило голосом падающих ледников и сокрушительных ледяных потоков, и все прочие голоса затихли.
– Прошу извинить меня за то, что я прерываю ваше мероприятие, дети мои. Необходимость в подобных грубых вмешательствах – лишь часть того бремени, которое я вынужден был взвалить на себя, когда стал хранителем этого безупречного города. Уверяю, запланированные события возобновятся в считанные мгновения.
Над ареной повисла мертвая тишина. Вект прибыл сюда не как зритель, он явился за кем-то из присутствующих. Ему назвали имя предателя, и Вект пришел покарать его. Каждый архонт в амфитеатре ощутил моментальный приступ страха, подумав, что великий тиран мог узнать об их собственных изменнических планах – реальных или воображаемых. По давней привычке они старались сохранить незаинтересованный и бесстрастный вид. Подобные проверки на хладнокровие часто встречались на пути архонта. Трус и глупец недолго процветали в обществе комморритов.
Вект, очевидно, решил сдержать слово и не стал задерживать толпу. Снова вспыхнули яркие лучи прожекторов, на сей раз сфокусировавшись на определенной точке на трибуне.
– НАРТЕЛЛИОН! Я обвиняю тебя! – взревел богоподобный голос.
Девяносто девять процентов зрителей разом вздохнули от облегчения. Свита Нартеллиона сомкнулась вокруг него, но их усилия выглядели тщетными. Сотни последователей Векта, воины из кабала Черного Сердца, уже окружили их по какому-то скрытому сигналу властелина. Архонт-предатель что-то неслышно ответил Векту, на что тот отреагировал ужасающим громоподобным хохотом.
– Не думаю, что это анатомически возможно, Нартеллион, но мои гемункулы будут рады опробовать эту теорию на тебе. Схватить его – живым, пожалуйста.
В бессильной ярости Кселиан смотрела на бой, завязавшийся под болезненным светом прожекторов. Мелькали жутко изогнутые лезвия, над бледным камнем со свистом носились отравленные осколки. Численно превосходящие воины Векта в черной броне пытались все одновременно добраться до тесно сгрудившихся сторонников Нартеллиона, образовав вокруг них плотное шипастое кольцо. Выстрелы разлетались в стороны, задевая посторонних, и вскоре на других частях террас началось еще несколько сражений – свиты различных архонтов решили воспользоваться шансом и оплатить старые счета под прикрытием всеобщего хаоса.
Нартеллион, видимо, ожидал проблем в течение дня и приехал, заранее подготовившись – по крайней мере, он так думал. Внезапно среди массы сражающихся воинов вспыхнули яркие изумрудные звезды дезинтеграторов, работающих на полном автоматическом режиме. Были видны очерченные светом силуэты кричащих и бьющихся тел, но это были всего лишь тени тех, кто сгорел подобно свечам в адском сиянии. Энергетические орудия прорвали кольцо кабалитов Векта, на миг показалось, что силы пришли в равновесие.
Какой-то «Рейдер» отважно попытался подлететь к Нартеллиону и вынести его из боя. Из зиккурата вылетели копья темной энергии и пронзили изящный транспорт, прежде чем он успел хотя бы приблизиться. Дезинтеграторы Нартеллиона нацелились на зиккурат, пытаясь то ли отогнать его, то ли хоть как-то отомстить за погибший «Рейдер».
Огненные зеленые искры высокоэнергетической плазмы срикошетили от непроницаемого темного металла, даже не оставив следов на поверхности. Несмотря на отсутствие видимого эффекта, эта слабая атака, видимо, стала последней каплей, переполнившей чашу терпения Векта. Дезинтеграторы и темные копья, усеивающие зиккурат, вдруг обрушили свою мощь на террасы с яростью разгневанного божества. Дождем посыпались энтропические лучи темного света и плазменные заряды, испепелив поле боя. Все, что осталось от Нартеллиона, его свиты и воинов Черного Сердца, которые с ними бились – черная патина на рваных дырах, выбитых в камне. Эта внушающая благоговение демонстрация огневой мощи порядком поумерила пыл остальных сражающихся на других трибунах. Снова появился лик тирана и взглянул на последствия побоища с жестокой улыбкой на губах.
– Какая жалость, – сказал ледяной голос без малейшего намека на сожаление. – Теперь нам придется ждать, пока Нартеллион не возродится, прежде чем мы сможем повеселиться вместе. Наслаждайся остатком своего представления, Кселиан. Я надеюсь, что не слишком его испортил.
Черный металлический зиккурат безмолвно поднялся и улетел прочь. С ним ушла и тень, покрывшая
