немыслимая тяга к разрушению должна была скоро взять верх. Переделанная полужизнь Железного Шипа давно уже научилась ненавидеть биологических врагов, которые вторгались в ее владения.
Харбир подозревал, что на самом деле эта шаркающая ногами толпа боялась не отступающей добычи, а других, более могучих охотников, которые пребывали где-то в иных областях этого субцарства. Наемник никак не мог избавиться от ощущения, что некий обширный, холодный разум наблюдает за их продвижением, и что именно он источает странное чувство неправильности, которое пронизывало реальность вокруг. Его присутствие казалось все ближе, как будто холодное дыхание, уже обжигающее шею. Его избранные инструменты взяли след и беспощадно преследовали добычу. Наверное, лучше лишить себя жизни, чем пасть жертвой охотников и позволить железным пальцам разорвать себя на куски…
Аэз'ашья протянула руку и дала Харбиру оплеуху.
– Приди в себя! – прошипела она. – Нас еще не поймали.
Он был шокирован, поняв, что все это время клинок в его руке как будто по собственной воле полз к его горлу. Наемник в смятении посмотрел на своих спутников и подумал, многие ли из них борются с мыслями, которые им не принадлежат.
Размытое пятно, скользящее впереди, вдруг резко остановилось.
– Дальше не пройти, – встревоженно прошипел голос Ксириад.
– Объясни, – рыкнул Морр.
– Впереди десятки этих тварей, если не сотни. Они блокируют путь.
– Что они делают? – спросил Синдиэль.
– Стоят, качаются. Я бы сказала, что поют, но звука нет.
– Они издают ультразвуки, чтобы нарушить наши мыслительные процессы, – сказал Морр.
– Или молятся своим хозяевам и выпрашивают, чтоб им отдали наши души, – предположила Аэз'ашья. – В любом случае, я думаю, мы с ними не подружимся.
Чувство неправильности нахлынуло на них с еще большей силой, как порыв зловонного ветра. Смог заволновался, резкие очертания развалин-скелетов на миг заколебались и снова застыли, слегка изменив формы. Ритмичный грохот стал интенсивнее, теперь его сопровождал неумолчный пронзительный скрип, словно от гигантских вращающихся колес. Приближались охотники.
– Занять оборонительные позиции, – приказал Морр. – Надо уйти с открытого пространства.
Инкуб снова возглавил их и пробился в гущу железных кустов, которые больше напоминали изгороди с копейными наконечниками, чем растительность. Странные сущности в тумане как будто воодушевились, увидев, что загнали добычу в угол, и быстро двинулись вперед, чтобы окружить ее. Впервые проклятые мертвецы Железного Шипа стали ясно видны.
Это были пустотелые, похожие на манекены существа, чьи неправильно приделанные конечности и лоскутные тела казались насмешкой над живыми. С жуткими вздыхающими стонами твари приблизились и начали окружать импровизированное укрепление. Шаг за шагом агенты отступали, формируя защитное кольцо и наблюдая за существами из-за укрытий из ржавого перекрученного железа. Дальше идти было некуда. Они остановились и приготовились к неизбежной атаке.
Когда голова Анжевер начала говорить через проводников боли, температура в камере резко упала. Мерцающая изморозь расцвела на стенах, из ниоткуда подул холодный ветер. Иллитиан мерил шагами узкое помещение, демонстрируя разочарование, чего обычно себе не позволял.
– Эти разговоры о землях потерянных ничего не значат! – взорвался он. – Где их сейчас можно найти? Как забрать чистое сердце?
Голос старухи исказился, превратившись в хриплое рычание.
Беллатонис вопросительно посмотрел на Иллитиана. Гемункул не выглядел напуганным, но, похоже, его одолевали любопытство и подозрительность. Вся эта варп-болтовня была ему совершенно незнакома, а исследования самого Иллитиана больше внимания уделяли контролю и манипуляции, чем пониманию… Иллитиан прекратил расхаживать по камере и обругал самого себя за невежество.
По какому-то неслышному сигналу отродья Шипа вдруг атаковали. Образовав четыре клина, они всей массой навалились на металлические кусты, размахивая шарнирными руками-клинками и щелкая коническими зубами. Они так плотно складывались, протискиваясь сквозь бреши в железной изгороди, что напоминали червей цвета ржавчины.
Клинок Морра сеял смерть с мощью урагана, разбрасывая вокруг головы и конечности, словно конфетти. Ножи Аэз'ашьи ткали смертоносную паутину ударов, и твари с грохотом падали в груду у ее ног. Харбир яростно размахивал ножом, отбиваясь от лавины железных лап, захлестывающей отряд со всех сторон. Синдиэль и Ксириад отчаянно сражались кинжалами и пистолетами, от винтовок на таком близком расстоянии толку не было. В центре скорчился Ксагор, прикрывая свою пленницу, как будто от нее зависела его жизнь – впрочем, так оно, по сути, и было.
Отродья Шипа были быстры и сильны, но неуклюжи. В тесном пространстве их численность скорее мешала им, чем помогала. И все же, даже если они чувствовали боль или усталость, они этого не показывали, и их конечности продолжали бездумно атаковать, даже будучи отделенными от владельцев. Синдиэлю и Ксириад вскоре пришлось переключиться на другое занятие – подбирать отсеченные механические руки и выбрасывать их через импровизированную баррикаду.
Ржаво-красный прилив внезапно отхлынул, твари захромали прочь от безжалостных клинков Морра и Аэз'ашьи. Выжившие разбежались среди куч металлолома и начали приделывать утраченные конечности к обрубкам. Их холодные немигающие глаза горели, обещая возмездие. Морр несколько секунд наблюдал за ними, потом вскинул клинок и вышел из укрепления навстречу полусобранной орде.
– Не позволим им восстановиться, – просто сказал он.
Аэз'ашья не нуждалась в повторном приглашении и прыгнула вперед. Ее ножи снова засверкали рядом с клэйвом Морра, описывающим смертоносные дуги. Остальные поспешили следом, хотя и с меньшей охотой, пинками расшвыривая вокруг лишенные рук и ног тела и щелкающие зубами черепа, которые оставляли за собой Морр и Аэз'ашья. Выжившие отродья заковыляли в удушливый туман, чтобы спастись от неумолимой контратаки. В отдалении они казались куда больше похожими на живые существа. Земля под ногами затряслась и забурлила в бессильном протесте.
– Ха! – сплюнула Аэз'ашья. – Не так-то…
Нечто большое и быстрое выпрыгнуло из мглы и бросилось прямо на Морра. Усеянные шипами колеса врезались в него, отшвырнули назад и выбили из рук огромный клинок. Это была какая-то химерическая помесь хищного кошачьего и мотоцикла, поршнеобразные лапы которой заканчивались колесами, снабженными лезвиями, а изогнутая спина была покрыта броней. С ревом подлетела еще одна машина и попыталась ударить в бок Аэз’ашью, но гибкая ведьма оказалась слишком проворна для ее клинков и в последний миг перепрыгнула через механическое существо. Ксириад побежала в сторону, когда ее осветили фары третьего врага, а за ней с треском промчалась очередь пуль и прошила землю у самых ее ног.
Морр боролся со зверем-машиной, который прижал его к земле, и пытался удержать его бешено вращающееся переднее колесо подальше от себя. Клыки из кровавого камня на шлеме инкуба вдруг выплюнули импульс ярко-красной энергии, попавший в брюхо машины. Из внутренностей той брызнули искры и пламя. Морр развернул тварь и могучим усилием отшвырнул ее в сторону, та врезалась в землю и осталась лежать, слабо вращая колесами. Лучи фар пронзили мглу: остальные охотники с ревом мчались к добыче для новой атаки.
Аэз'ашья немедленно повернулась и побежала от своих спутников, которые едва ли могли защитить ее. Звери-машины ринулись в сторону, пытаясь переехать убегающую фигуру, из-под их задних колес брызнула земля. Она в последний миг отпрыгнула от их вращающихся шипов и перескочила через одну
