Маркиз предложил ей свою руку, и они пошли в уголок зала, поближе к камину.
— Милорд, — робко сказала девушка, — мне, кажется, я чем-то вас обидела…
— Разве я выгляжу обиженным?
— Боюсь, что да.
Маркиз закашлялся, как это делал всегда в неловких ситуациях, и тонко перевел разговор на другую тему:
— Вам нравится здесь сегодня?
— Не совсем.
— Вы предпочитаете что-то другое?
— А не покажется ли вам странным, если я скажу вам, что люблю посещать ярмарки, вроде Ройял- Иксчейндж?
— Значит нас вы находите скучными?
— Ни в коем случае. Однако я большего ожидала от Лондона.
— Вам не следует судить о населении всего города только по тем людям, которых вы встречаете у герцогини Клейремонт. Кузина обожает всяческие увеселения, что, по утверждению многих, далеко не красит ее. В Лондоне есть и серьезные джентльмены, а также леди, но здесь вы их не встретите никогда.
Поздно вечером маркиз и Даморна прогуливались в парке у дома герцогини, а потом Эвертон проводил девушку до кареты. Пока Маргарет вползала в экипаж, Даморна прощалась со своим поклонником. Туман опускался на макушки деревьев. Статуи в парке потерялись в этом тумане.
— Сказочная ночь, — прошептал лорд над самым ухом девушки.
— И вправду сказочная, — подтвердила Даморна, поворачиваясь к Эвертону и собираясь что-то добавить по поводу ночи, но Эвертон не дал ей добавить. Маркиз жадно обнял девушку и поцеловал ее в губы. Поцелуй был приятный, но страсти в Даморне не будил. Чувство сладкой неги не могло сравниться с волнением, которое вызывало простое присутствие Квентина. Она поняла, что в Квентине было что-то дикое, первобытное, вызывавшее в девической груди живейший отклик. Но времени размышлять не было. Эвертон затолкал Даморну в карету и махнул рукой кучеру: поезжай, дескать.
Дорога оказалась очень долгой, и Даморна явилась на Довекурт Лейн только к полуночи..Она отослала слуг спать, а сама осталась внизу, зная, что Квентин спустится порасспросить, как и что… Девушка села на стул и, согретая воспоминанием о поцелуе лорда, расплылась в улыбке.
— Ты весьма довольна собой, как я вижу, — сказал Квентин, спускаясь по лестнице. — Чего это ты так разулыбалась? Надеюсь, ты приготовила связный рассказ о своей игре на рауте у герцогине Клейремонт.
— Поднимемся в гостиную, и я тебе поведаю обо всем…
— Поднимемся.
Поднялись. Разожгли камин. Выпили по стакану бренди.
— Ну, слушай, — начала Даморна. — Вечер у герцогини мне очень понравился.
— Тебя очаровало изысканное общество?
— Едва ли, но приняли меня очень тепло. Кстати, я встретила Реджинальда Логхтона и Джейн Пулэ.
— Да ну?
— Клянусь.
— И что? Все прошло благополучно?
— Вполне.
— Выходит, вечер удался.
— Вечер прошел блестяще.
— Ну, — улыбнулся Квентин и вновь наполнил стаканы бренди, — чтоб не в последний раз!
— Хотелось бы…
Квентин лениво вытянул ноги на диване и потянулся, но руки Даморны не выпустил.
— Я нахожу много приятного в том, что ты мне рассказала, но все же не могу понять, чего это ты так разулыбалась… Ага, ты ни разу не упомянула имени маркиза. Его что, не было там?
— Был.
— Видимо, он наконец получил тот самый поцелуй, которого так страстно желал…
— Да.
— Так вот отчего ты так разулыбалась! Ну и чудесно. Надеюсь, другой поцелуй в меньшей степени вскружит тебе голову!
— Думаю, в меньшей…
— Эх, если б я только мог быть уверен.
— Можешь быть уверен. Ты самый упрямый человек на свете.
— А я считал себя самым трезвым.
— Как мало ты себя знаешь.
— Зато я знаю, как молоденькие девушки теряют от поцелуев головы: чик — и готово!
— Значит, в мое здравомыслие не веришь…
— Если ты мне не веришь, то я на деле покажу тебе, как быстро молоденькие девушки теряют голову.
Квентин откинул локоны с лица Даморны, его пальцы коснулись шеи девушки, потом скользнули по ее щеке. Она чувствовала, что пальцы шершавые, но само прикосновение было легким и нежным. Даморна спокойно могла отстраниться, но однако не сделала этого.
Одна мысль о поцелуе Квентина волновала ее больше, чем реальный поцелуй маркиза. Грудь Даморны заходила ходуном, ноги затряслись под юбкой. Рука Квентина поползла ей на затылок. От этого касания у Даморны заныло горло. Наклонившись, Квентин провел кончиком языка по ее губам. Девушка вздрогнула и зажмурилась. Квентин тесно прижал к себе ее податливое тело и поцелуй, поначалу нежный, сделался сильным и жестким. Мужской язык проник сквозь ее губы в рот и двигался все дальше, дальше, дальше… Такого Даморна не испытывала никогда. Что Джемми! Что маркиз! Вот настоящая любовь… Поцелуй Квентина был одновременно и нежно-робким и страстно-настойчивым. Он длился, длился, длился — длился до тех пор, пока Даморна не начала задыхаться. Кровь бешено стучала у нее в висках, кожа горела. Чувствовать объятия и поцелуи Квентина было все равно, что лежать в лихорадке. И ум, и тело были охвачены жаром. «Вероятно, так чувствуют себя утопающие», — подумала Даморна, перед тем как забыться в чувственном удовольствии, наполнявшем каждую клеточку ее организма.
Наконец Квентин отпустил Даморну. Он совсем забыл о том уроке, который собирался преподать. Он прокашлялся и сказал, что не может больше медлить, потому что вот-вот наступит рассвет.
Только после того как он ушел и звуки его шагов окончательно затихли, к Даморне вернулось самообладание.
Герцогиня Клейремонт решила приблизить к себе Даморну. Она не переставала приглашать девушку на увеселительные сборища в своем доме и даже сама посетила Довекурт Лейн.
Герцогиня была во многих отношениях замечательная женщина. Выйдя в шестнадцать лет замуж за человека, который был на двадцать восемь лет старше ее, она сделала единственно возможную для дамы с ее именем и состоянием карьеру, посчитав своим долгом улучшить позиции мужа и свои собственные посещением наиболее престижных домов Лондона. Родив троих детей, герцогиня принялась напропалую, хотя никогда надолго, флиртовать со знатными джентльменами, даже с самим Чарльзом Вторым. Клейремонт не считалась с общепринятой моралью и часто наущала Даморну жить в свое удовольствие, впрочем, сохраняя известное благоразумие. Даморна была уверена, что расскажи она герцогине о своем происхождении, та не прекратила бы с ней отношений. И однако торопиться с подобным признанием никогда не следует. А тут еще Квентин! Этак она и предаст его…
Однажды Даморна заговорила с Коринной, а именно так звали герцогиню, о Реджинальде и Джейн.
— Я никогда не встречала такую необычную пару, — сказала Даморна. — А порой мистер Логхтон столь груб с Джейн, что мне становится ее жалко.
— Я бы не жалела ее, — поморщилась Коринна.
