Джеми залился краской. Руки его сжались в кулаки.
– Если я ошибался, Дэллас, прошу прощения. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что ты колебался.
– Я не колебался.
– Даже когда встретился лицом к лицу с Ианом Макдугаллом? Посмотри на меня, ответь честно: сможешь ли ты убить брата своей жены, если тебе выпадет такой шанс?
Дэллас заскрежетал зубами. Джеми коснулся больного вопроса. Дэллас глянул на свои руки и увидел, что они тоже сжаты в кулаки. Он так ничего и не ответил.
– Не думаю, что сможешь, – тихо сказал Джеми и встал.
Дэллас тоже встал, встретившись взглядом с прищуренными глазами брата.
– Я никогда не говорил, что не убью его. Я говорил об этом с Изабель.
– Да? И она не рыдала и не умоляла? Улыбка исказила губы Дэлласа.
– Нет. Изабель не такая женщины, которая будет умолять и рыдать, ты это сам знаешь.
– Да. Она сильна. Я это признаю, но все равно она женщина. Если ты убьешь ее брата, она тебя не простит.
Дэллас посмотрел мимо Джеми – туда, где Изабель беседовала у огня с женщинами. Он надеялся, что их голоса неразборчивы. Нет смысла вдаваться в объяснения, когда сам не знаешь ответа.
– Дэллас, – Джеми положил руку ему на плечо, – ты должен знать, что когда мы захватим Дунстаффнаге, то перебьем всех, чтобы отомстить за Найджела Брюса и других, кто теперь лежит в могилах по милости предателей. Всех тех, кого убили, зарезали, уничтожили в Килдрамме. Об этом мы не можем забыть.
– Я не забыл, – отозвался Дэллас, выдержав его взгляд. – Я ничего не забыл. Но я не могу забыть и о своей жене.
– Итак, ты будешь выбирать?
– Выбирать? Между кем? Шотландией или Изабель? Я думаю, что твоя ненависть к Макдугаллам слишком ненасытна. Ни о каком выборе не может быть и речи. Когда я уйду воевать за Шотландию, Изабель будет знать, куда и зачем я уйду, даже если это будет значить, что я буду убивать людей ее клана.
– Ты полон иллюзий, – заметил Джеми, бросив быстрый взгляд в сторону Изабель. – Надеюсь, ты не будешь разочарован.
Изабель увидела, что Джеми покинул зал, и нахмурилась. Явно его беседа с ее мужем не была приятной; светлые дни, которыми она упивалась, проводя время с Дэлласом, подходили к концу, Изабель чувствовала, что на Донан наползает тень войны. Каждый день на восходе солнца она с тревогой подходила к окну, опасаясь, что на горизонте покажутся корабли, которые причалят, а затем увезут от нее Дэлласа.
Молча она наблюдала, как муж идет к ней. Даже в его походке она ощутила приближение разлуки. Махнув рукой, она дала женщинам знак удалиться и с улыбкой, которая далась ей непросто, посмотрела на Дэлласа.
– У меня новости, Изабель.
– Новости? – переспросила она, ожидая, пока служанки удалятся. – От отца? Он покачал головой.
– Нет. Король прислал весть, что мы должны быть готовы выступить.
– Я поняла, – она опустила глаза, сжав в руках складки платья. – Когда ты должен уйти?
– Еще не скоро, – улыбнулся он и погладил смуглой рукой ее нежную щеку. – Я думал, стоит ли говорить это тебе, но решил, что ты должна знать. Брюс вдет на север по направлению к Инверлокскому замку, и Джеми и я присоединимся к армии Найла. Мы ждем приказа.
– И это будет не скоро?
Он опустился на пол у ее ног.
– Если приказ не придет до конца лета, то мы выступим только осенью – еще чертовски нескоро. Недели… еще несколько недель радости. Она улыбнулась:
– Ты так жаждешь битвы, мой лорд?
– Жажду? – нахмурился он и отвернулся, глядя куда-то вдаль. – Честно говоря, я сам не знаю. Я жажду свободы для Шотландии. Я жажду крови тех, кто погубил наших людей. Но я также жажду мира и радости, которые я обрел здесь, рядом с тобой. Я не хочу потерять свое счастье, такое краткое, которое дала мне ты.
Ее сердце тревожно забилось. Она с трудом заставила себя выглядеть спокойной, голос дрожал.
– Вы собираетесь вначале захватить Инверлок?
– Да, – осторожно сказал он. – Ты с трудом выговариваешь слова, моя милая Изабель.
– Я много передумала за последние недели, – сказала она, глядя на свои руки, сжимавшие складки платья. – А когда падет Инверлок, и Росс сдастся, вы отправитесь в Дунстаффнаге…
Она подняла глаза и уловила в его взгляде изумление.
– Мой дом…
Он поднялся на ноги.
– Так должно быть.
– И мне легче это осознавать, если я буду считать, что все неизбежно?
– Изабель!
Он помедлил, в его голосе слышалась горечь. Дэллас провел рукой по светлым волосам. Наступила оглушительная тишина. Он подошел к очагу, пнул уголек, искрящийся на каменном полу, потер рукой свою решительную челюсть, затем глубоко вздохнул.
– Изабель, когда-то ты могла выбирать: отправиться домой или остаться. Ты отказалась. Теперь ты здесь, тебя считают представительницей рода Макдональдов. Здесь твой дом, – он посмотрел на нее горящими глазами. – Здесь твоя семья.
– Да, – она разгладила складки платья. – Но разве я обязана забыть тех, кого люблю? Ты же не забываешь тех, кого любишь. Дунстаффнаге – мой дом, его охраняет мой брат. Если ты захватишь замок, его убьют. Я замечаю, как Джеми смотрит на меня, я знаю, что он жаждет смерти Иана. Судьба моего брата в твоих руках, Дэллас. Итак?
– Боже мой! Именно из-за этого я не хотел тебе говорить. Джеми был прав. Он сказал, что ты не простишь меня, если пострадает Иан Макдугалл, – с горечью произнес Дэллас. – Но я сказал ему, что ты знаешь мой долг, даже если это означает поражение и смерть твоих родственников.
– Ты все правильно сделал. Но ты рассказал ему о своем обещании?
– Обещании? – он недоуменно посмотрел на нее.
– Да. Обещании, что ты не причинишь Иану вреда, если у тебя будет возможность выбирать.
– Ах, это. Ты сама понимаешь, что дело не только во мне. Если я столкнусь в твоим братом в бою, то его действия могут предопределить мои. У нее перехватило горло.
– Тогда надежды нет! Иан не знает о твоем обещании. Он не опустит меч.
– Меня трудно в этом обвинить. – Дэллас кулаком ударил по каменной стене. Брови его сошлись на переносице. – Разве ты не понимаешь, что я должен исполнить свой долг? Я дал присягу еще до того, как обещал тебе. И глупо требовать от меня, чтобы я думал в первую очередь о том, чтобы не обидеть тебя. Таким образом, ты только отдаляешься от меня.
Ее охватила ярость.
– Война отделяет нас друг от друга, Дэллас. Я боюсь, что эта война уничтожит нас. Я люблю Шотландию, хочу видеть ее свободной, но я не могу примириться с мыслью, что должна потерять своих близких. И так мы уже потеряли многих, умерших в расцвете юности.
Она закрыла глаза, не в силах видеть, как тень печали заволакивает взор Дэлласа.
– Неужели мы должны потерять всех? – прошептала она. – Неужели Шотландия потребует этого?
На ее вопросы невозможно было найти ответ. Какая тишина!
Когда она открыла глаза, Дэлласа уже не было. Изабель осталась одна в комнате, наедине со своей болью и страхом.
Глава 16
