образующими разнообразные плавные фигуры. Словно росчерк удивительно ровных грабель… Их след и создал неровные овалы, замысловатые спирали, бегущие от островка к островку и замыкающиеся в пределах площадки.
Он выполнил первое условие погружения в медитацию – проследил взглядом за одной из линий. Взгляд уперся в стену. Двинулся в противоположную сторону… Первая, самая многочисленная группа камней походила на семейку нелепых, невиданных зверей. Большой валун – по трещинкам, бугоркам, изломам его, словно остатки шкуры, расползся желтовато-зеленый мох – вел за собой стайку угловатых, с человеческую голову и меньше булыжников. Создавалось впечатление, что, не двигаясь с места, они тем не менее неспешно шествуют по бороздкам.
Несовместимое совмещалось на глазах – это удивительное впечатление вновь заворожило Теодора, бытовой сор, еще недавно заполнявший сознание, внезапно растаял. Принц нашел точку, куда стремилась каменная семья, и уперся взглядом в одинокий обломок скалы, как будто случайно рухнувший на упорядоченный гравийный глянец и до сих пор не сумевший определиться, найти успокоение на этой замысловато расчерченной площадке. Оторвавшийся от матери-скалы, израненный скиталец так и застыл, склонившись набок. Вечность пройдет, прежде чем он прижмется щекой к редкой травке на окружившем его газоне.
Третий камень брошен асимметрично, в четвертой группе два увесистых валуна словно обнялись. Где же пятый?.. Здесь же пять групп камней. Даже зная разгадку, Теодор в который раз поразился секрету мастеров, создавших этот чудесный, загадочный уголок. Изумление перед невозможным обратилось в душевную теплоту, наполнившую грудь покоем, с каким люди должны взирать на превратности жизни.
Можно перейти на новое место. Сколько раз он пытался так поступить! Например, у древнего Сикомор[2]. Тогда выплывет пятый камень, но скроется за раненым обломком каменная семейка. Сколько бы ни всматривался человек в извивы гравия, сколько бы ни пересаживался с места на место – один островок все равно будет закрыт для него.
В первые годы Теодор не мог смириться, упорно искал положение, из которого открылась бы вся площадка, все камни разом. Сколько раз он пытался втайне высчитать ту точку, глядя из которой решался бы этот нелепый, смущающий воображение кроссворд. Скоро пыл его охладел. Сколько было их, терзающих себя, не верящих, спешащих!.. Они тоже пытались найти ответ на простой геометрический вопрос. Но существует ли ответ? В чем он?.. Конечно, в иносказании, в молчаливом намеке. Камни эти суть островки характера, видимые для других, но попробуй угляди человека до самой глубины его! Со многими людьми приходилось встречаться Теодору Были среди них и такие, что до поры до времени ясны как стеклышко, чисты, как вода в горной речке, а наступит срок – и вдруг нечто звериное обнажится в их поступках. Мелькнет пятый камень и вновь скроется в глубине. А иной скромник скромником, аккуратист, дисциплинированный исполнитель, покорный да убогий, зато в сердце море благородства. Не задумываясь, бросится на помощь.
Проходит решительная минута, и опять незаметен, покладист, простоват.
Как создатели сада добились идеальной соразмерности, как создали имеющее границы и в то же время беспредельное пространство, где обе ипостаси видимого мира вполне уживаются в совершенном единении? Кажется, убери хотя бы один камешек, уменьши всего-то на одну бороздку количество линий – и гармония нарушится, восторжествует недосказанность, возликует уродство. Нет смысла искать на площадке пятый камень. Но он существует!..
Неожиданно в сознание ворвались крики и приветственные возгласы, долетавшие со стороны двора торжественных церемоний. Там по-прежнему продолжали вручать оружие и патенты.
Каменный сад постепенно заполнялся выпускниками, которые стремились сюда, чтобы обрести душевное равновесие. У каждого здесь имелось свое любимое место. Все вставали на колени, замирали в молчании. Задуматься было о чем. Впереди их ждала новая, казавшаяся необъятной, взрослая жизнь, долгая служба во славу Дракона… Обычай требовал, чтобы все оставались на своих местах, пока первый выпускник не закончит разговор с собственной душой. Теодор не сразу вспомнил о своей обязанности – когда же почувствовал, что товарищи смотрят в его сторону, отвлекся от грустных размышлений и громко произнес:
– Пора начинать…
Сразу вокруг него раздался шум, послышались возбужденные, радостные голоса. Теодор усмехнулся. Выпускники принялись швырять в небо свои серые фуражки. Кое-кто побежал в сторону рядов, где собралась публика, чтобы разделить радость с родными и друзьями, прибывшими на выпускную церемонию.
Теодор вновь закрыл глаза.
– О-медето, – раздался возле него чей-то мягкий голос.
Принц не удержался и глянул в ту сторону. Свет полуденного солнца заливал двор – его диск, едва возвышавшийся над стеной, окружавшей территорию академии, прятался в копне густых черных волос склонившейся над ним женщины. Темная, до угольной черноты, фигура, овал лица едва угадывается, но на нем сияет широкая улыбка… Что за денек сегодня – его вечная соперница на занятиях, не прощавшая ни единой ошибки или небрежности, рада приветствовать его! Чудеса, да и только!..
– Что случилось, Томое Сакаде? – спросил он. – Почему вдруг такая дружба?..
– Мы больше не соперники, шо-са, – ответила девушка. – Теперь мы можем подружиться. В доме Тавамуры сегодня праздник…
– Я не люблю шумных сборищ.
– Я тоже.
В этот момент к принцу подошел подполковник в форме дворцовой гвардии:
– Шо-са Курита, Координатор требует, чтобы вы немедленно явились к нему в павильон Ажате.
Увидев отца в парадной форме, в которой тот должен был присутствовать на торжественной церемонии, Теодор удивился.
На Координаторе был зауженный книзу фрак, разрез впереди открывал белейший сатиновый жилет. Узкие, в тонкую полоску брюки доходили до белых гетр. На ногах начищенные до зеркального блеска вечерние туфли. Короткие волосы расчесаны на пробор, уложены в кок – очень похоже на дипломатов с древней Терры.
Теодор всегда полагал, что подобные наряды в нынешнее время, а также национальная японская
