Чей-то голос за спиной неожиданно продекламировал хокку.
Длинны скачки кузнечика.
Осенью стремится в родное болото -
Там, как самурай, прощается с жизнью…
Откуда эти стихи? Кто их произнес?.. Он с трудом повернул голову и увидел на пригорке Такаши Куриту. Тот невозмутимо сидел на пятках и поглядывал на генерала. Голые ноги сплошь покрыты кровоподтеками. Одежда наполовину истлела. На голове какая-то грязная повязка наподобие хачимаки.
Заметив, что Иван открыл глаза, Такаши кивнул в сторону обгорелых обломков:
– Твой робот теперь груда металлолома. Печальное зрелище… Спасавший других погиб сам. Теперь, выполнив свое предназначение, покоится с миром. Не в пример обреченному «Звездопроходцу»… Думаю, через какое-то время ты сможешь двигаться.
Иван Соренсон попытался было рассмеяться – странные люди эти драконы – и не смог. Губы не слушались. Тогда он попробовал пошутить:
– Если ощушаю боль, значит, дух мой жив. Вскоре оживет и тело.
Координатор задумался, потом покивал:
– А что, совсем неплохое хокку. Риторики, правда, многовато, но для избегшего мук огненного ада сойдет. Ты заслужил мое уважение, тебя ждет награда. Скоро ты получишь в свое распоряжение новую боевую машину.
– Большой штурмовой робот – это замечательно, тоно. Однако в награде нет необходимости, я только исполнил свой долг.
Курита вновь одобрительно покивал:
– Ответ, достойный самурая. Тем не менее ты будешь награжден. Это для баланса. Все в мире должно быть уравновешено. Тебе награда, а преступникам – страшные муки и смерть.
Соренсон прикинул, что может ждать заговорщиков. Повезет тем, кто покончит с собой или окажется заточенным в Черную башню. Остальным не позавидуешь. Удача изменила им, когда они решили поднять руку на Координатора.
Такаши молча наблюдал за долгим закатом. Край оранжевого солнца выплыл из-за края тучи, затем диск выкатился полностью. Боковой свет залил окрестности и скоро угас. В сумерках недвижимый, грязный Такаши чем-то напомнил Соренсону грозного бога смерти Яму-Хоо. В пантеоне буддистов он являлся судией и властителем ада.
– Те, кто посмел поднять руку на высшую власть, заплатят смертью, – наконец выговорил Такаши. – Все члены их семей, невзирая на возраст, будут отданы в руки палачей. Помилований не будет, все в мире должно быть уравновешено. Не должно быть ни ребенка, который попытается отомстить за отца, ни родителя, который пожелает отомстить за сына. Семьи членов команды «Звездопроходца» получат пенсии и ценные дары от правительства Синдиката. Все, без исключения…
XIII
Теодор окинул взглядом мрачный, серого камня, фасад дворца – место пребывания планетарного правительства, а также руководства всей провинции Расалхаг. Еще вчера утром он не сомневался, что вскоре в составе праздничной процессии пройдет сквозь решетчатые ворота. Он будет наряжен в праздничное черное кимоно, длинные волосы завязаны пучком на макушке. Вчера он надеялся, что скоро состоится его свадьба.
Все рухнуло в одночасье.
Раздражение вызывали невысокие и преувеличенно широкие ступеньки парадной лестницы. В традиционном кимоно, когда походка сама собой приобретает грациозность и торжественность семенящего шага, ее приступки, казалось, сами возносят человека к высокому портику. Возвышают его дух… Теперь же, в штанах из трихлорполистирола, принцу приходилось шагать через несколько ступенек сразу и постоянно подбирать длину шага, чтобы не угодить на край.
Все было не так! С того самого момента, как он приземлился в Рейкьявике и вывел своего «Ориона» на бетонные плиты космодрома, все пошло наперекосяк. Теперь уже не о свадьбе следует думать, а о том, как остановить повальные репрессии, которые начали напоминать геноцид. Чем дальше, тем более Теодор убеждался, что всякая, самая здравая идея, если ее довести до предела, до пунктуального исполнения самого мелкого параграфа – пусть даже умозрительно они все кажутся страшно важными и необходимыми, – удивительно быстро превращается в род повального безумия, чем-то похожий на эпидемию. Особенно в руках бездумных исполнителей, которых печалят только строки статистической отчетности…
Теодор нашел отца в кабинете губернатора, где тот расположился за массивным дубовым столом. Как только принц вошел в зал, присутствующие при особе Координатора генералы, советники и помощники встали. Такаши помахал им рукой, намекая, чтобы их оставили одних. С тихим перешептыванием, мельком переглядываясь между собой, они потянулись к выходу.
Главной темой негласного обсуждения было заметно усилившееся после покушения влияние принца. Его решительность в обращении с мятежниками, безусловная лояльность нынешнему правителю произвели достойное впечатление на Такаши. Он вынес сыну благодарность – конфиденциально, конечно, один на один, но почему-то все во дворце узнали об этом, и те, кто вчера ограничивался коротким приветствием, теперь пытались завести с Теодором разговор, другие же, кто вообще не замечал его, начали уважительно здороваться.
